По семейным обстоятельствам (СИ)

В Каменске, действительно, был ресторан. Единственный, но все равно вполне приличный. Натка его ни разу еще не видела, да оно и понятно — в этом районе она еще побывать не успела. Ничего пафосного — просто светлый зал с квадратными столиками, нежно-голубые скатерти, стулья с высокими спинками и безукоризненная чистота. Да, это вам не трактир Финогена! К слову сказать — чем темнее в заведении, тем хуже там убирают. Здесь явно заботились о репутации. Симпатичный юноша указал альву и его спутнице на столик возле окна, принес меню — в бархатной папке, на плотном листке бумаги с вензелями. Вот что значит — культура! В «Волке и Охотнике» предлагалось всегда одно и то же. Выбор был не настолько большой, чтобы постоянным посетителям требовалось меню.

Ната подняла глаза, чтобы озвучить свои пожелания, и вздрогнула. Муж, неестественно выпрямившись и широко раскрыв глаза, смотрел на входную дверь. Губы его дрожали.

14.

Натка и новый враг

Ната оглянулась и прищурилась.

Высокий мужчина с породистым лицом окинул присутствующих людей надменным взглядом, задержавшись на Вале и насмешливо приподняв бровь. Ната снова посмотрела на альва: он был бледен как полотно. Вилка в его руке погнулась.

— Что происходит? — тихо спросила женщина, дотронувшись до рукава мужа. — Кто это человек?

— Герцог Лотрейн, — ответил Валенуэль, вздрагивая и начиная, наконец, дышать.

— Расскажешь? — Натка уже слышала это имя, но не могла вспомнить, где.

Валь как-то дико, затравленно на неё взглянул, а потом улыбнулся белыми губами.

— Он был моим хозяином несколько лет. А я был его постельным рабом.

Точно же! Стаську хотели этому герцогу подложить! И усатый капрал — тоже человек Лотрейна.

— Ты хочешь его убить? — деловито спросила Ната. — Или просто сломать? Если убить — то труп надо прятать. Не думаю, что это будет сложно.

— Что? — ошарашенно переспросил Валь, тараща глаза на Натку.

— Труп. Закопать в лесу. Или возле Волковойни бросить. Там дикие звери. Сожрут и спасибо скажут. Можно в речку, главное, потом раков оттуда не есть.

— Ты шутишь? — неуверенно спросил альв, моргая.

— Нет. Я считаю, что насильник и садист должен быть наказан. Те шрамы на спине — это он сделал?

— Да, — прошептал Валь, снова бледнея. — Он называл меня своим ангелом и вырезал крылья. Но это не всегда. Он пил какое-то дурман-зелье, от которого становился совершенно безумным. Вот в таком состоянии у него были припадки.

— Это похоже на план, — задумчиво сказала Натка. — Надо его прижучить. Или ты из тех, кто отпустил и забыл?

— Нет, — тихо, но твердо ответил Валь. — Я всегда хотел отомстить. Но не знаю, как. Я слишком альв для столь низменных порывов. Понимаешь, альвы… они, в смысле, мы — слишком возвышены для таких вещей, как ненависть или месть. Мы изольем свою боль в музыке или в картине, а потом будем молча ждать, когда наш обидчик умрет. Живем мы долго, как правило — дожидаемся.

— Я так и знала, что Конфуций не от мира сего, — пробормотала Ната. — и это его «Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как по ней проплывет труп твоего врага» очень подходит альвам.

— Прекрасно сказано, — немного оживился Валь. — Нужно сделать эту фразу девизом моего народа. В этом все мы…

— Ну так я — не альв, я человек, — нехорошо улыбнулась Натка. — Зло должно быть наказано. А добро должно быть с топором.

— Хм, добро с топором — это очень похоже на Иена.

— Мы можем на него рассчитывать?

— На Иена — да. А вот Лильку лучше сейчас не тревожить.

— Согласна, — Натка накрыла своей ладонью руку мужа и сказала то, что всегда говорила сыновьям. — Я с тобой. Я буду на твоей стороне. Если ты будешь воевать — я буду подавать тебе патроны, в смысле, стрелы, или чем вы тут стреляете.

— Это… славно. И очень странно, — Валь улыбнулся беззащитно. — За меня даже матушка так не вставала.

— Так она альвийка, — напомнила Ната. — А я женщина простая. Кто обидел кого-то из моей семьи — тот обидел меня.

— А я твоя семья? — внимательно посмотрел ей в глаза Валик.

— Ты сейчас — мой мужчина, разве нет?

Натке и самой было важно знать, что между ними происходит. Потому что по-настоящему мужем она альва не считала: кто она и кто этот красавчик? Через пятнадцать лет она будет стареющей морщинистой тёткой с обвисшей грудью и седыми прядями, а он останется молодым и красивым. Будущего у них нет никакого. Но вот конкретно сейчас, именно в этот момент — они пара. Те, кто друг друга поддерживают. Во всяком случае, они вроде как женаты, спят вместе, да и Валь спас её сына. Сыновей. И ее тоже спасал не раз. Меньшее, чем она может его отблагодарить — помочь ему разобраться с прошлым. Впрочем, это даже не обсуждается — она готова помогать Валю во всем.

— Я твой муж вообще-то, — довольно-таки холодно напомнил Валенуэль, хмуря светлые брови. — Теперь — единственный мужчина в твоей жизни. Ну, единственный в твоей постели, скорее. Или у людей по-другому?

— Понятия не имею, — хмыкнула Натка. — По мне, так брак автоматически подразумевает верность. Если ты хочешь разнообразия — разведись и гуляй.