По Семиречью

По песчаному берегу бродят крошечные светлые уховертки. Они недавно вышли из яиц. Обычно первое время дружное семейство живет вместе под опекой матери. Почему сейчас малыши оказались без присмотра, непонятно. Светлая прибрежная уховертка — обычный житель Балхаша.

Издали я вижу больших птиц. Они летят прямо к нам, не спеша размахивая крыльями и изредка планируя. Вскоре я узнаю пеликанов. Но какое началось замешательство, паника, когда птицы увидели машину и людей! Грузные птицы сворачивают в сторону, отлетая от нашей стоянки.

Потом налетела стайка уток и тоже испугалась. Даже здесь, в глухой местности, птицы хорошо знают человека и боятся его. А мне обидно. В моих руках ружье, на прикладе которого фотоаппарат с телеобъективом. А Юра уселся на один камень, на другой уложил этюдник — и вот на картоне и синее озеро с белыми барашками на волнах, и пеликаны, в испуге размахивающие крыльями, и на переднем плане сусленок, поднявшийся столбиком.

Возле машины все время крутится и попискивает кулик-перевозчик. Улетит, снова появится, волнуется, чем-то встревожен. Я отошел на несколько шагов от костра и случайно заметил яички, чуть не наступил на них. Они лежали среди камешков, аккуратно уложенные носиками книзу. Серенькие, с мелкими темными крапинками, сами как камешки. Пришлось передвинуть костер в сторону.

Дороги вдоль озера неторные, кое-где заросли травой. Вот на колее вымахал большущий ревень Максимовича, а рядом с ним, будто шлагбаум, красуется высокая ферула. За ними шелковый ковыль заслонил путь.

Настойчивые вымогатели

Незаметно летит время. Но нам не хочется торопиться: мы боимся, что кончатся дикие края, кончится чудесный Балхаш и мы опять окажемся в жаркой пустыне. А озеро изумительное по своей красоте и все время разное. Вот и сейчас неожиданно нашли тучи, и оно позеленело. Затих прибой, застыл воздух, тишина повисла над нами. Но подул ветер, разорвались облака, проглянули синие окошки, и вода опять засверкала разными красками.

Издалека донеслись птичьи крики. В полукилометре от берега на свинцовом фоне туч металась стайка серебристых чаек. Никогда я не видел их так много. Они мне всегда казались индивидуалистами, летающими поодиночке. Птицы пикировали вниз, бросались на воду, вновь взмывали кверху. На поверхности воды виднелись черные точки. Что-то там происходило, и, судя по крикам, немалозначительное. Пришлось бежать к машине за биноклем. Через несколько минут все стало ясно. Чайки кружились над стаей бакланов. Стая постепенно плыла к западу. Кое-кто из бакланов, подняв кверху крылья, размахивал ими, сушил свое оперение. Многие ныряли, скрываясь под водой. У того, кто выскакивал наверх, в клюве поблескивала рыба. На удачливого охотника сразу же набрасывались чайки и отнимали добычу. Иногда грабители не успевали совершить свой коварный замысел, и рыба, сверкнув чешуей, скрывалась в глотке охотника.

Казалось, бакланы были совершенно равнодушны к своим нахлебникам. Никто из них особенно не пытался увильнуть от бесцеремонных притязаний и будто привык к этому неизбежному побору. Некоторые птицы даже будто умышленно долго держали в клюве свою добычу, как будто ожидая прожорливых просителей. Что стоило такому ловкому рыболову, как баклан, поймать еще рыбу. Чайки же не умели нырять глубоко.

Посягательства серебристых чаек были успешными. Вскоре они, отяжелев от еды, одна за другой опустились на воду рядом со своими кормилицами, лениво покачиваясь на волнах. Через полчаса все птицы угомонились, затихли, предались блаженному отдыху.

Мне вспомнилось, как в странах Дальнего Востока рыбаки надевают на шею прирученных бакланов кольцо, заставляют их ловить рыбу. Птица, вынырнув на поверхность, садится на борт лодки, позволяет взять из клюва рыбу и, голодная, вновь ныряет за ней. Бедные труженики-бакланы!

Бескровная охота

Ветер быстро развеял тучи, и снова над озером засверкало солнце.

Местами из прибрежных кустарничков выскакивают зайцы. Наша собака преображается. Откуда берется столько кипучей энергии, резвых движений, внезапных поворотов, стремительных бросков, молниеносных перебежек?! Наконец след распутан, заяц не в силах сидеть в засаде и, выскочив из нее и поглядывая назад, не спеша, легкими поскоками убегает. Но вот Зорька наконец увидела того, кого усиленно разыскивала. Раздается жалобный визг, будто собаку побили или ее укусила змея или она ушиблась о камень.

Развлечения с зайцами Зорьке не разрешались, но она ухитрялась исподволь заниматься этой безнадежной охотой. Тогда я решил испытать ее на охоте за зайцами по-настоящему. Только, конечно, не с ружьем, его у нас не было с собой, а с фотоаппаратом. Преследуемый заяц часто возвращается на место, с которого был поднят. Пусть гонит на меня.