По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России

Здание трапезной очень велико и бросается в глаза пестротой окраски и гармоничностью основных линий и деталей. Открытая галерея, устланная чугуном, во сто сажен длиной, окружает здание; само оно имеет длины 34 сажени при ширине в 9 сажен и покрыто остроконечной крышей, под фигурчатым гребнем; наружные стены играют разноцветными красками; окна, по двенадцати в длину, обрамляются колоннами. Церковь св. Сергия помещается на одной из узких сторон трапезной, и над ней устроена книгохранительница, имеющая до 10.000 томов и рукописей; висящее пред амвоном медное паникадило, с 12 апостолами и изображением Спасителя, служащего им центром, — дар Иоанна IV. Живопись внутри — конца прошлого века, но она настолько подновлена, что следа прежней не имеется; в окнах изображены Сергиевы ученики, между окон — притчи, над трапезной расстилаются изображения всех святых, по стенам — изгнание торговцев из храма и Вознесение Богоматери, а над входом — воскресение мертвых.

Расположенные над трапезной кухни и хлебопекарня способны к очень значительному производству, так как богомольцев бывает иногда, например, в мае месяце, до 25.000 человек; на большие местные праздники собирается не менее 5.000 человек; причем наименьшим количеством, не более 50 человек, отличаются весьма немногие дни.

Много воздвигнуто в лавре храмов, и каждый из них имел бы что порассказать. В церкви Св. Духа почивает митрополит Филарет, умерший в 1867 году; иконы иконостаса, сделанного из розового дерева, все стенописание исполнены исключительно лаврскими живописцами, причем от живописи 1655 года не осталось и следа; подле церкви этой устроена часовня, в которой, под шум весьма бойкой торговли образками, книгами, четками, почивает преподобный Максим Грек.

Церковь видения Божией Матери Св. Сергию и Михей хранит мощи последнего. Следует упомянуть о том объяснении, которое, как утверждает иеромонах Никон, дает народ тому факту, что на иконе, изображающей это видение, на Богоматерь смотрит один только Сергий, а Михей робко закрывается мантией; преподобный Михей делает это потому, что за три года до видения выпил чашицу вина и боялся оскорбить небесную Пришелицу своим дыханием. Может быть, действительно в этом толковании дает отклик какое-либо древнее предание, но несомненно то, что оно замечательно грациозно. При освящении этой церкви, после её возобновления, присутствовал, в 1842 году, Муравьев, и тогда именно сказана была митрополитом Филаретом, третьим настоятелем лавры из школы митрополита Платона и любимейшим из его учеников, одна из замечательнейших его проповедей. Классическая проповедь эта была сказана на ту благородную в художественном и ораторском отношении тему, что он, митрополит, окруженный всем современным великолепием лавры, желал бы посмотреть пустыню Сергиеву в её первоначальном убожестве. «Кто покажет мне, говорил святитель, малый деревянный храм... Вошел бы я в него на всенощное бдение, когда в нем с треском и дымом горящая лучина светит чтению и пению... Отворите мне дверь тесной храмины, чтобы я мог вздохнуть её воздухом, который трепетал от гласа молитвы и воздыханий преподобного Сергия... Дайте мне облобызать прах её сеней... Укажите мне еще другие сени, другой кельи, которую своими руками, в один день, построил преподобный и получил за труд дня и голод нескольких дней укрух догнивающего хлеба... Посмотрел бы я, как позже других насажденный в сей пустыни, преподобный Никон спешно растет и созревает до готовности быть преемником Сергия... Послушал бы я молчания Исаакиева... Взглянул бы на благоразумного архимандрита Симона, рано понявшего, что полезнее быть послушником Сергия, нежели начальником в другом месте»... «Ведь это все здесь...», — говорил проповедник, и Муравьев свидетельствует о необычайном впечатлении, произведенном на народ названной проповедью. В этой же церкви хранится правая рука первомученика Стефана и камень от гроба Господня, привезенный Муравьевым. Шевырев упоминает еще о волосах св. Стефана, а Снегирев — о золотом медальоне, висевшем на иконе, в котором заключались будто бы власы Богородицы.

Все другие церкви лаврские: Рождества Иоанна Предтечи, Одигитрии, Казанской, Покрова, Зосимы и Савватия, Варвары и Анастасии, весьма разнообразны, но решительно все свидетельствуют о радении русских людей к дому Сергиеву; полнейшим же свидетельством этого радения за целых пятьсот лет может служить помещающаяся в верхнем этаже особого лаврского , здания, соединенного с Троицким собором, ризница.