По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России

В лаврской ризнице, как в капле вод солнце, отражается все огромное былое лавры, со всеми его многоразличными особенностями. Если справедливо заметил Снегирев, что вышитая серебром узловатая надпись на гробовом покрове Ксении Годуновой, хранящемся в ризнице, резко напоминает превратности судьбы этой царевны, то и многообразные судьбы лавры сказываются вообще в предметах ризницы. Какое, например, бесконечное расстояние от деревянных раскрашенных красной краской служебных сосудов Сергия, в которые при его священнодействии сходил небесный огонь,не жег их и не опалял самого преподобного, от его крашенинной фелони, которой прикасались ангелы, когда они сослужили Сергию, от его кожаных сандалий, тридцать лет лежавших во гробе на его ногах, от его деревянной трости, хранящейся при мощах, до тех золотых, усыпанных алмазами сосудов, которые пожертвованы Годуновым, Екатериной II, до целого ряда тяжких, вследствие груза драгоценных камней, риз, воздухов, панагий, покровов и митр, до золотого посоха в 61/з фунтов весом, унизанного, как трава росой, бриллиантами, яхонтами, изумрудами и подаренного Александром II, в день коронации, митрополиту Филарету? Если, по-видимому, требует поверки оценка в полтора миллиона рублей, сделанная в сороковых годах одним иностранцем, устроенной при митрополите Платоне одежды на престол, то, во всяком случае, вещевые богатства лавры очень значительны. Старейшее из Евангелий — 1343 года; старейший крест прислан св. Сергию патриархом Филофеем. Обладает лавра и очень многими предметами высокой цены, не имеющими духовного назначения: упомянуть можно хотя бы о тех братинах и кубках, которые при особенно торжественных случаях подаются на стол. Вот, например, образчики надписей, имеющихся на этих братинах и кубках:

«Подивитеся вы ныне,

Как у Сергия в пустыне

Было прежде бедно, скудно,

Подивитесь же как чудно

Нынче после всех лишений,

Сколько в лавре украшений

Поздним годом Бог явил,

Всеми благами снабдил».

«Разставили повсюду

Серебряну посуду,

Занялись беседами

Со своими соседями,

Пили, ели, вставши запели,

Что кому до нас

Когда праздник у нас».

«Братина добра человеки, пити из неё за здравие, хваля Бога; воспоминаючи Его святые заповеди чрез апостола Павла: братие, не упивайтеся вином, в нем же есть блуд» и т. д.

Все богатства лавры стекались в нее по множеству причин; она владела когда-то более чем 100.000 крестьян, крупными и многими оброчными арендными статьями. Не для себя хранила она богатства эти и хранит их; много, очень много имелось случаев, когда она снабжала средствами царей, цариц, отдельные города; пришлось лавре выдать тридцать тысяч рублей, сумму громадную по тому времени, Лжедмитрию; особенно широко лились её вспомоществования в тяжелые годы русской жизни, именно тогда, когда все, казалось, все пропадало, и воздвигался преподобный Сергий. Воздвигнулся он в 1608-1610 годах, во время осады лавры поляками и русскими разбойными людьми; село Тушино, в котором утвердился самозванец, откуда его прозвище, в числе многих других сел, принадлежало лавре.

Овладеть лаврой значило иметь в своих руках ключ к северным городам и Поволжью, и этого-то не допустила обитель, выдержав 16-месячную осаду, измену, цингу и другие напасти. На вражескую грамоту о сдаче обители, из неё отвечали, что даже «отроча в монастыре посмеется вашему безумному совету... мы сия приемше оплевахом». Осада началась. Отстреливались от неприятеля все три боя лаврских стен: верхний, средний и подошвенный; пронизывались ядрами её иконы; кипятился для обливания вар, сера и смола; гудели взрывы подкопов, и все это при том условии, что стены лавры, как это видно из грамоты Феодора Иоанновича 1593 года, во многих местах «попровалились», и особенно «утла» была западная стена, та именно, на которую, от Красной горы, шло главное нападение. До четырех крупных штурмов, не считая мелких нападений, выдержали защитники обители, до 35 вылазок сделали они сами, причем, вспоминая Ослябя и Пересвета, старцы Ферапонт и Макарий, с двадцатью братьями, садились на бранных коней и удачно сбивали неприятеля. Не спалось в лавре никому в эти заветные 16 месяцев; не дремал в своем гробу и св. Сергий и, неоднократно вставая, ходил по кельям, дворам и стенам и звал защитников своего достояния к отпору.

Когда немного позже патриарх иерусалимский Феофан, в 1619 году, посетил успокоенную и торжествующую лавру, он пожелал видеть тех иноков, которые одевали броню ратную и, ко времени приезда его, еще жили. Их представилось до двадцати человек и старейший из них был Афанасий Ощерин, «зело стар сый, и весь уже пожелтел в сединах». — «Что ти свойственнее, — спросил Ощерина, как бы лукаво, патриарх, — иночество ли в молитвах особь, или подвиг пред всеми людьми?» — «Всякая вещь и дело, владыко святый, — ответил Ощерин, — в свое время познается», и затем, обнажив седую голову свою, показал ее и проговорил в объяснение: «Известно ти буди, владыко мой, се подпись латинян на главе моей от оружия; еще же и в лядвиях моих шесть памятей свинцовых обретаются!»