По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России.

Сюда же в царствование Бориса Годунова была прислана в заточение Ксения Ивановна, в инокинях Марфа, бывшая супруга боярина Феодора Никитича Романова, как известно, также постриженного под именем Филарета и сосланного в Сийский монастырь. Посланный с ним пристав Воейков был свидетелем, как сильно тосковал по жене и детям Филарет Никитич. «Жена моя бедная, наудачу уже жива ли? — говорил несчастный: — Где она? Чаю, где-нибудь туда ее замчали, что и слух не зайдет. То мне и лихо, что жена и дети; как помянешь их, так словно кто рогатиной в сердце кольнет!» Но нашлись добрые люди, которые, несмотря на все строгости, отваживались хотя изредка переносить вести из Толвуи в Сийский монастырь и обратно, то были: поп Ермолай Герасимов, крестьяне Глездуновы, Тарутины и другие. И не забыла великая инокиня своих толвуйских доброхотов. По восшествии на престол государя Михаила Феодоровича, поп Ермолай сделан ключарем московского Архангельского собора, и ему, вместе с сыном Исаком, пожалована вотчина в Челмужском погосте. Тарутины, Глездуновы и сенногубские крестьяне Сидоровы — все получили царские обельные грамоты, и потомки их, до нашего времени, пользуются правами предков. У Ключаревых в Чёлмужах хранится, по слухам, портрет великой инокини Марфы Ивановны, подаренный их предкам, вероятно, еще в Москве.

Толвуя

В Толвуе путешественники познакомились с местным старожилом Халтуриным, дом которого составляет также своего рода достопримечательность. Выстроенный в 1812 г., он является типичным представителем местных построек старого типа. Там же неподалеку они зачертили и образец местной тележки, похожей скорее на продолговатую тачку с колесами, вырезанными из цельного куска дерева.

Место терема царицы-инокини показывают на север от церкви в огороде, где и посейчас еще видны остатки какого-то фундамента, заросшего травой. Но трудно утверждать, что это остатки именно того дома, в котором томилась в заключении узница. Во-первых, по замечанию Халтурина, в Толвуе прежде было три церкви, и фундамент мог остаться от одной из этих церквей; во-вторых, каменные дома в здешних селах и в настоящее время составляют величайшую редкость, а в начале XVII века здесь не могло и быть других построек, кроме деревянных. В свой очередь, Халтурин слышал от деда, которому было 90 лет, предание, что дом находился не на север, а на восток от церкви, в поле, где теперь стоить небольшая крестьянская баня.

На поле у бани, конечно, никаких следов не осталось. Впереди виднелся залив, огибающий Толвуйский полуостров, на берегу стояли два дома, один из которых принадлежит древнему роду Захарьевых. Путешественники зачертили в альбом этот унылый северный пейзаж, эту узкую полоску земли, на которой в былое время трудился св. Зосима, этот залив и эти дали, на которых останавливались когда-то унылые взоры томившейся здесь царственной затворницы.

Расставаясь с Толвуей, необходимо заметить, что в 7-ми верстах от селения и посейчас еще существуют два небольших поселка: Ближнее Царево и Дальнее Царево, получившие будто бы свои названия от времен пребывания здесь царицы-инокини. В Ближнем Цареве есть родник, из которого она, по преданию, пила воду. Вода в роднике отличается и теперь еще чистотой и приятным вкусом.

От Толвуи пароход направился к Повенцу, но по дороге зашел еще в Шунгу, играющую здесь роль местного торгового центра. На её ярмарках производился главный торг поморскими мехами, рыбой и дичью. Из мехов сюда привозятся лисьи, беличьи, заячьи и оленьи и расходятся большими партиями: лисица — в Петербург, белка — в Каргополь и Вологду, заяц — в Ростов, олень — в Архангельск. Между привозимой в Шунгу дичью главное место занимают рябчики, между рыбой — сухая треска. Еще не так давно обороты Крещенской ярмарки в Шунге доходили до 1.000,000 рублей, теперь они сократились более чем на половину, вследствие того, что рыба стала направляться на сентябрьскую ярмарку в Архангельск и дичь стали возить обозами прямо в Петербург. Селение лежит на берегу Путкозера, в полутора верстах от пристани, и издали, особенно с высокого горизонта окружающих холмов, представляет очень красивую панораму. Отсюда озером до Повенца считается не более 30 верст.

Повенец. Тракт на Соловки

«Повенец — миру конец», — гласит местная поговорка, и действительно город находится в самом дальнем северном краю озера. Берег, на котором он расположен, до того низок, что строения издали кажутся стоящими наполовину в воде. Во всем городе только один небольшой каменный домик — уездное казначейство, остальные постройки все без исключения деревянные.

Впереди города расположен небольшой островок с часовенкой, называемый Поворотный остров, с которым связано известное предание.