По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России.

Соперничество рижской гавани с либавским коммерческим портом, сказывается не только по отношению к торгово-промышленной деятельности обоих приморских городов, но и движению судов. В тех случаях, когда рижская гавань покрывается льдом, число прибывающих ежедневно в либавский порт торговых пароходов и парусных судов тотчас возрастает. Насколько сильна конкуренция рижской гавани с либавской, усматривается из следующих данных: в 1896 году в декабре месяце в либавскую гавань прибыло всего 104 парохода и 6 парусных судов с грузом в 25,364 тонны, между тем, как в 1895 году, когда рижская гавань замерзла раньше, в тог же месяц в эту гавань прибыло 118 пароходов и 2 парусных судна, с грузом в 31,742 тонны. Сравнивая 1895 г. с минувшим, видно, что в 1896 году торговля Либавы сильно поднялась. В 1896 году в гавань прибыли 1,206 пароходов и 227 парусных судов, а в 1895 году — пароходов было 1,120, парусных же судов — 148. Из всех товаров, отправлявшихся через Либаву за границу, первое место занимают мясные продукты. В последний день 1896 года, 31 декабря, пароход «Россия» увез в Лондон 1,188 пудов мяса и 12,048 пудов дичи. В декабре месяце вывезено 5,922 пуда мяса и 23,930 пудов дичи. Этот же пароход «Россия» 21 декабря увез 2,440 пудов яиц. В декабре месяце через либавскую гавань отправлено за границу 7,695 пудов яиц. Вообще деятельность либавского коммерческого порта находится в периоде цветущего развития.

От Либавы до Митавы. Ринген.

Особенности курляндского пейзажа. Воспоминание о знаменитом дурбенском сражении. Станция Ринген. Особенности школ в губернии. Гривка. Исключительность немецкого влияния. Передача лютеранских школ в министерство народного просвещения. Противоречие в ландратской коллегии. Митава.

Мирный сельский пейзаж, скользивший перед окнами вагонов, везших путников в Митаву, густая зелень лугов и отдельно стоявшие крестьянские дворы, далеко не всегда монументального характера, роскошное солнечное освещение, ударявшее по листве, серебрившейся росой и следами вчерашнего ливня, вовсе не сходились с мыслью о том, что поезд мчится вблизи одного из мест, важного исторического значения, подле Дурбена, где произошла 13 июля 1260 года, шестьсот тридцать шесть лет назад, самая кровавая, самая важная битва в истории порабощения края немецкими рыцарями. То, что перед глазами мелькали не деревни, а отдельные крестьянские дворы, это тоже один из следов дурбенского и других сражений: деревни, вечно возмущавшиеся, еще в те дни были уничтожены и народ расселен по отдельным дворам, что, в смысле полицейского наблюдения за покоренными, было тактически и стратегически очень правильно. Деревень в том смысле, как понимают их теперь, то есть общежитий значительного числа крестьян, нет в латышской части прибалтийского края и поныне, а имеются фермерские хозяйства, отдельные дворы, полное разъединение. Это же придает пейзажу совсем особый вид, и вот какими эстетическими последствиями сказываются сотни лет спустя чисто-административные мероприятия.

К роковому дню дурбенского боя немецкими рыцарями решено было положить конец всяким мыслям о свободе со стороны порабощенных народностей, роившихся особенно сильно именно в тех местах, но которым шел теперь поезд.

К ландмейстерским знаменам собрались рыцари из Пруссии, Лифляндии, Эстляндии, Курляндии. собрались и другие охочие крестоносцы и повели с собой, в качестве вспомогательного войска, — порабощенных ими куронов, которых в настоящее время нет и следа, так основательно счищены они с лица земли. Воинская сила собралась могущественная, и весь цвет рыцарства находился налицо. Дикари-мятежники расположились пестрыми полчищами близ дурбенского замка, одноименного с ним озера и окаймляющих его болот. Болота расстилались в те дни так широко, что на военном совете рыцарей тотчас же возник вопрос: не лучше ли им спешиться и привязать коней где-либо за боевой линией? Большинство рыцарей высказалось против этого, обидного для их гордости, маневра, равно как и против того, чтобы удовлетворить очень справедливому желанию куронов, помогавших им, получить обратно, в случае победы, своих жен и детей, захваченных неприятелем и находившихся в его лагере. Рыцари желали, оставаясь верными своим меркантильным обычаям, чтобы куроны, их союзники, «выкупили» у них этих жен и детей, которые еще не были отобраны, а только имели быть отобранными! Не трудно, казалось бы, предвидеть будущее; но рыцарей, как говорится, Бог попутал, а куроны вошли в тайное соглашение с неприятелем и поняли очень хорошо, что значить стоять в тылу своих собственных войск.