По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России.

Характерность положения крестьян в прибалтийских губерниях не может не обратить на себя внимания всякого приезжающего сюда, потому что, с первых же шагов, при первых расспросах и разговорах, приезжему становятся ясными некоторые замечательные особенности.

Во-первых, крестьяне во всех трех губерниях, но для каждой по-своему, с самого начала нынешнего столетия, освобождены без земли.

Во-вторых, когда, с течением времени и по примеру правительства нашего, являющегося самым крупным собственником в крае, пришлось местным людям, против воли, допустить выкуп крестьянских земель в их собственность, случилось нечто странное, и посторонний наблюдатель не может не быть поражен сведениями, ему сообщаемыми. — о том, что, если в России помещичьи и крестьянские земли обложены тяготой равномерно, здесь вся тягота лежит на одних только крестьянских землях, называемых, поэтому, в отличие от «мызных» — «повинностными»; поземельного налога крестьяне платят в 5-6 раз более помещика, и земские повинности (например, дорожная, достигающая в одной Лифляндской губернии 600,000 руб. в год) лежат все, целиком, на крестьянах, причем раскладка производится все-таки помещиками.

В-третьих, если приглядеться к, так называемому здесь, выкупу крестьянских земель в собственность, то нельзя не обратить внимания опять-таки на замечательные особенности:

а) в Лифляндской губернии, например, когда, в далеком будущем, крестьяне действительно выкупят всю свою землю окончательно, они заплатят за 1.190,755 десятин 871/2 миллионов рублей; в нашем юго-западном крае за 4.000,000 десятин выкупная сумма достигла только 81 миллиона рублей, т. е. наши юго-западные, хорошо обставленные помещики получили в 3-4 раза менее лифляндских;

б) самый переход земли в собственность крестьян, запродажа усадеб, например в Курляндской губернии, обставлена здесь такими трудностями контрактных условий (стоит только просмотреть десяток контрактов), что, до полного выкупа, который еще Бог знает когда последует, крестьянин, в силу контрактных условий, исполнение которых часто совершенно невозможно, может быть ежеминутно удален с своей земли, причем не только уничтожается самый контракт, но и вся «неуплаченная» сумма считается «просроченною». Это последнее условие становится особенно важным, во внимание к тому, что судебная власть, разбирающая препирательства, находится тут в руках дворянства;

в) самая собственность крестьянина на землю, даже при окончательном выкупе её, самой дорогой ценой, никогда, во веки-веков, не будет полной собственностью, так как, согласно многим запродажным условиям, крестьянин-собственник никогда не будет иметь права строить на своей земле мельницу, открывать торгово-промышленные заведения, охотиться и т. п., тогда как за помещиками, опять-таки во веки-веков, оставляется право, принадлежащее в остальной России только Верховной власти, отчуждать крестьянские земли под плотины, дороги и т. п.

Уже в XIV веке существовало здесь основное деление земля на «мызную» — Hofesland, и «крестьянскую» — Bauerland. В далекие дни владычества ордена, деление это было отнюдь не юридическим, так как вся земля принадлежала помещику, местному представителю ордена, но, в силу обычая и личной пользы помещика, крестьянская земля считалась всегда неприкосновенной и, даже, наследственной. С течением времени началось, однако, перекраивание земель, и если в сороковых годах нашего столетия количество крестьянских земель составляло ²/₃ мызных, то в настоящее время они составляют около ¹/₃. Это перерождение земель имеет свою, чрезвычайно назидательную, историю, подробное изложение которой здесь, конечно, неуместно, но на двух особенностях остановиться можно, выдвинув их из множества других. Речь идет о «взрывании» (Sprengung) крестьянских усадьб и о так называемых «квоте» и «батрацких землях».