По щелчку

Девятый вал

В груди как-то сладко ёкнуло, щёки зарделись. Воздух вокруг неожиданно стал горячим, будто в бане – им наверняка можно было обжечь лёгкие, если вдохнуть поглубже. И я смотрела в лицо Марта не дыша, не в состоянии даже моргнуть, не то что поймать связную мысль.

Я же никогда ещё не целовалась! Ни с кем.

Просто наши сельские парни редко бывали настолько напористыми, что решались со мной связываться, зная о крутом нраве отца. Их интерес не переходил определённых границ и так как путь к моему телу лежал строго через обряд венчания, то я даже за руку толком ещё ни с кем не подержалась. Март же меня буквально искушал, играя как матёрый кот с мышонком.

«Как синица с зёрнышком» – мысленно поправила я себя и смущённо отстранилась.

– Не думаю, что это хорошая идея. Мы едва знакомы и...

И захлебнулась словами. Нежное, практически невесомое прикосновение губ к губам обдало кожу зноем. Как будто над отрытой жаровней склонилась. Растерявшись, ошарашенно посмотрела сперва на его рот, а затем – в его сверкающие, довольные глаза.

– С ума сойти... – произнёс Рома, словно намеренно касаясь прохладными пальцами моего пылающего лица. – Со мной такое впервые.

– По-хорошему мне сейчас следует влепить тебе пощёчину, – изумлённо выдохнула в ответ на его действия, а после снова отошла на шаг и обняла себя руками за плечи.

Поцелуй продолжал гореть клеймом на коже. Я изо всех сил старалась держать лицо, не желая признавать, что приятный трепет в животе чем-то похож на рассказы подружек о мифических бабочках.

– Заслужил, не спорю, – кивнул Март и хитро прищурился. – А давай сразу дважды влепишь? Авансом. Потому что мне невыносимо хочется повторить.

«Не вздумай! Тебе даже сравнить не с чем! – вспылило воображение уже папиным голосом. – Вот поймёшь, что позарилась на первого встречного, потом локти кусать будешь».

Больше всего в жизни я боялась о чём-то жалеть. Поэтому, обиженно надувшись, выпалила:

– Да пошёл ты!..

Реплика прозвучала невнятно и больше напоминала панику, чем, собственно, и являлась.

Склонив голову набок, Март внимательно посмотрел мне в глаза, затем весь как-то подобрался и мягко накрыл ладонями мои кисти.

– Так. Стоп. Это был твой первый поцелуй?

Мои лёгкие сжались, стремительно выталкивая воздух, а мышцы тряхнуло нервной дрожью. Оставалось только порадоваться слабому освящению, частично скрывающему моё смущение.

Да, я совершенно неопытна. Гордиться тут нечем, впрочем, стыдиться тоже.

– Вероника, здесь, конечно, не лучшее место для признаний, но раз уж так вышло... – снова подал он голос, когда пауза затянулась. – Мне от тебя крышу сносит. Прости мне мою несдержанность. Обещаю держать себя в руках.

В голове что-то щёлкнуло неуверенным: «А почему бы и не попробовать?».

Я вытянула руки по швам, опустила взгляд на его губы и зажмурилась. В спину словно подтолкнула невидимая рука – направила вперёд, навстречу мужским губам.

Второй поцелуй получился даже целомудреннее первого.

Я ведь и вправду делала это впервые.

Март не стал пугать, набрасываясь на мой рот как оголодавший хищник. Не высмеял мою неуклюжесть, когда я ткнулась ему в рот крепко сжатыми губами. Просто осторожно выдохнул, зарываясь пальцами мне в волосы, и расслабленно скользнул языком внутрь.

Резко распахнув глаза, я вся сжалась так, будто кара небесная может обрушиться на наши головы в любую секунду. Но ладони Ромы успокаивающе скользнули по моим лопаткам. Эмоции накрыли меня как девятый вал обломки мачт на висящей дома репродукции Айвазовского. Новые ощущения были приятными, ласковыми, но я всё равно испугалась. Особенно когда поняла, что мы стоим, обнявшись посреди улицы.

Казалось, каждый редкий прохожий, неважно вблизи он находился или в отдалении, смотрел только на нас. С таким осуждением, будто знал, что мы знакомы без году неделя. Я отпрянула, отвела глаза.

Мы продолжили идти в молчании. Он крепко держал меня за руку. Асфальт бежал под подошвами беговой дорожкой, а я словно осталась стоять на том же месте, переживая на повторе, анализируя. И выводы напрашивались неоднозначные.

Мы ничего плохого не сделали. Рома мне нравится, он порядочен, честен и видит во мне человека в отличие от Артура. Вопрос в том, почему я вообще вспомнила о Вяземском? Разве нормально, что в такой волнительный момент мне в голову полезли посторонние мысли и чувство возникло какое-то невнятное, будто неправильно это всё, будто может быть лучше.

До самого кинотеатра я честно убеждала себя, что всё в порядке, всё происходит так, как и должно быть. Мы просто сильно поторопились. Просто людям свойственно исследовать новые горизонты, а я ни перед кем отчитываться не обязана.

И никому ничего не должна.

Бесконечный праздник

Уже на первых минутах киносеанса я убедилась, что к достоинствам Марта можно добавить проницательность. Он больше не пытался залезть ко мне ни в рот, ни в душу и вообще никак не посягал на личное пространство. Что очень быстро позволило расслабиться. Вскоре я смеялась над его комментариями к сюжету громче, чем над самим фильмом.

Вечер обещал быть чудесным.