По щучьему велению

А вода бурлила всё сильнее. Вдруг из проруби вырвалась огромная струя в форме гигантской щуки и, догнав Емелю, окатила его с ног до головы. Одежда на нём мгновенно задубела на холоде, на шубе и волосах повисли длинные сосульки. Емеля застыл от неожиданности, не успев понять, что произошло, и в наступившей тишине, показавшейся ему оглушительной, услышал стук ведра. Он осторожно заглянул в него и увидел, что внутри плещется большая щука.

– Ого! – обрадовался он. – Вот это подарок!

Подхватив ведро с неожиданным уловом, Емеля поспешил домой, пока сам не превратился в огромную сосульку. Однако быстро идти всё равно не получалось – обледеневшая одежда стояла на нём колом и недовольно скрипела, стесняя движения и замедляя шаг. С трудом доковыляв до родной избы, он скинул шубу в сенях и пошёл к бате – похвастаться уловом.

Глава 2 Говорящая рыбина

Отец его сдержанно похвалил и отправил готовить обед. Емеля, радостный, что может оказаться полезным, взялся за дело. Сначала он наколол дров и притащил в дом целую охапку. Растопил печь, и изба стала потихоньку наполняться живительным теплом. Он переоделся, повесил одежду сушиться и постарался выкинуть из головы странное происшествие на речке.

А странностей произошло много! Емеля не помнил, чтобы была поклёвка, он не подсекал и не пытался вытащить рыбину, а она каким-то чудом сама оказалась в его ведре. И вода перед этим как-то странно забурлила в проруби – он даже испугался, что оттуда сейчас выскочит невиданное подводное чудище.

Да и ледяной водой его кто-то окатил с головы до ног, прямо в одежде, а ведь в прорубь он не падал – Емеля точно помнил. Но это была всего лишь крупная рыба, и он уже сомневался, что ему не показалось. Мало ли чего почудится на сильном морозе! Ну хоть не с пустыми руками вернулся, и то хорошо.

Емеля подбросил в печь очередное полено, и пламя весело затрещало с новой силой. Он поставил в печку чугунок и в ожидании, когда закипит вода, стал раскладывать на столе ножи и ложки. Сходив в погреб, парень набрал овощей и подготовил их, чтобы положить в суп. Эх, славная выйдет уха!

Мирно потрескивали дрова в печи, закипала вода в чугунке, и в избе совсем потеплело. Настроение у него улучшилось, и Емеля стал напевать себе под нос любимую песню «Калинка-малинка», но с новыми, только что придуманными словами:

Эх, рыбка, ты рыбка,
ты рыбка моя!

– Лаврушечку не забудь! – вдруг раздался чей-то звонкий голос.

– Ага, точно! – машинально согласился Емеля и уже потянулся за приправой, но вдруг замер на месте и медленно обернулся, обводя избу подозрительным взглядом.

– Это кто сказал? – осторожно поинтересовался он, сам не зная, к кому обращается.

– Я! – раздался тот же уверенный голос.

Емеля оглянулся – и не поверил своим глазам – из кадушки высовывалась щучья голова и смотрела на него вполне осмысленными глазами. Получается, добавить лаврушечки советовала именно она – больше некому! Или ему снова мерещится?

На всякий случай Емеля, нащупав на столе самую крупную репку, запустил ею в странную щуку. Та ловко увернулась, нырнув в воду. Парень с опаской поглядывал на кадушку.

Голова щуки снова высунулась из воды.

– Не попал! – поддразнила она.

– Получается, ты говорящая щука? – запоздало удивился Емеля.

– Мм… А ты быстро соображаешь! – язвительно усмехнулась та.

– Во дела… – растерялся он.

«Нем как рыба» – есть такая поговорка. А эта рыбина не просто разговаривает – она ещё даёт советы и пытается подшучивать над ним!

Емеля от природы был добрым и отходчивым парнем, никогда не обращал внимания на глупые шутки и насмешки. Но терпеть насмешки от какой-то щуки довольно обидно! Надо поскорее пустить её на уху, и дело с концом. Батя скоро из кузницы голодный придёт, а у него ничего не готово, потому что с рыбой разговаривает! Чем он его накормит – речной водичкой?

– В общем, так, – тем временем деловито продолжала щука, как будто всю жизнь только и делала, что сидела в деревянной кадке и командовала оттуда глупыми деревенскими увальнями. – Берёшь кадушку и несёшь меня обратно в прорубь.

Емеля озадаченно почесал в затылке.

– Ага. – Он призадумался. – А как же уха?

– А за это я исполню любое твоё желание! – с нажимом продолжила щука.

Емеля, хоть и был простоват, сориентировался быстро. Он растопырил пальцы на руке и продемонстрировал пятерню своей неожиданной собеседнице:

– Пять!

– А ты дерзкий, – протянула рыбина, но не согласилась: – Только три! Больше нельзя…

Емеля даже не дал ей договорить:

– По рукам! – Надо соглашаться, пока предлагают хотя что-то. Даже не что-то, а целых три желания.

Щука вздохнула, но деваться некуда, и она предложила:

– Значит, повторяй за мной: по щучьему велению…

– По щучьему велению, – послушно повторил Емеля.

– По моему хотению… – продолжала она слова заклинания.

– По моему хотению… – вторил он, словно заворожённый её голосом.

– Хочу… – с намёком остановилась она.

– Хочу… – сказал Емеля и умолк.

В избе повисла пауза, нарушаемая только треском поленьев в печи и еле слышным плеском воды в кадушке.