По силам только профи

– Снимай его. Только его. Ни на что другое не отвлекайся. Ты должен фотографировать только этого человека.

Точность наведения не имела большого значения – осколки выкосят всех в секторе десяти метров. Лишь бы «болван» не повернул «фотоаппарат» в противоположную сторону.

Наконец все святоши выстроились перед журналистами. Пора.

– Подними камеру. Приготовься. Снимай по моей команде.

«Болван» послушно выполнил все распоряжения. Убедившись, что объектив фотоаппарата направлен в сторону клиента, Пиночет стал отступать назад. Теперь отойти на безопасное расстояние, нажать в кармане потайную кнопку взрывателя, и все – дело сделано! Взрыв, крики, паника. А когда насмерть перепуганная толпа хлынет на улицу, ее не остановит никакая охрана.

Пиночет был уже в нескольких метрах от выхода, когда в зал влетела та, которую он мечтал встретить, бродя по Москве, – ловкая девчонка, сбежавшая от него в сельве. Он инстинктивно подался назад, но девчонка даже не взглянула в его сторону, а ринулась сквозь строй толпящихся журналистов. Она рвалась к «болвану»! Невероятно!

Пиночет поспешно сунул руку в карман и, нащупав крохотный пейджер, нажал единственную кнопку. Готовясь к удару взрывной волны и обрушившемуся грохоту, он сгруппировался, напряг мышцы и приоткрыл рот, но ничего не произошло. «Болван» не исчез в огненной вспышке взрыва, а разлетающиеся осколки не разорвали заказанного клиента, а вместе с ним еще десяток религиозных деятелей. Что за черт?! Пиночет снова нажал на кнопку радиовзрывателя, но с тем же эффектом. Многократно испытанный взрыватель не действовал. Либо его импульс не доходил до фугаса. А потом жать стало уже поздно. По знаку все той же девчонки к «болвану» подбежал седоволосый, но еще вполне крепкий охранник, мгновенно скрутил его и вырвал из рук превращенный в фугас фотоаппарат. Это был окончательный провал.

Пиночет вынул руку из кармана и быстро вышел за дверь. Следовало уносить ноги, пока поднятые по тревоге охранники не перекрыли все выходы из отеля.

* * *

Все произошло настолько стремительно, что соседи итальянского фотокорреспондента толком ничего не поняли. Они растерянно переглянулись между собой, но ни один из них не двинулся с места. Зато Анне не терпелось узнать все подробности. Снова пустив в ход локти, она выбралась из толпы журналистов и вышла из зала. Егорова с коллегами и задержанного ими фотографа в коридоре уже не было. Тогда Анна бесстрашно подошла к дежурящим у входа охранникам, предъявила спецпропуск – не смогла отказать себе в удовольствии – и требовательно спросила:

– Куда полковник Егоров увел задержанного?

Охранник беспрекословно указал на одиночную дверь в глубине коридора – вот что значит магический пропуск! Поблагодарив его за помощь, Анна направилась к указанной двери и, сгорая от волнения, приоткрыла ее.

– Разрешите, Андрей Геннадьевич?

Кроме Егорова и задержанного фотографа, в крохотном кабинете больше никого не было. Причем фотограф сидел на стуле, запрокинув голову и повернув к Егорову мокрое от воды лицо, а Егоров стоял рядом с ним с пустым стаканом в одной руке и очками фотографа в другой. За его спиной, на краю стола, стояла открытая бутылка минеральной воды, а в центре лежал отнятый у фотографа фотоаппарат. Больше Анна ничего не успела рассмотреть, потому что Егоров обернулся к ней и страшным голосом сказал, даже не сказал – выкрикнул:

– Немедленно выйди!

– Что?

– Вон отсюда!!!

Анна испуганно попятилась назад, но выйти не успела. Сзади раздались торопливые шаги, и ее буквально втолкнули в кабинет. Следом быстро вошел врач в белом халате с медицинским саквояжем в руках и уже знакомые Анне оперативники, помогавшие Егорову вывести фотографа из зала.

– Взрывотехники сейчас будут, товарищ полковник, – объявил один из них.

Егоров кивнул и отошел от фотографа, уступив место врачу. Тот достал из саквояжа узкий, как авторучка, фонарик, нагнулся к сидящему на стуле фотографу, который вел себя на редкость апатично, даже головы не повернул в сторону вошедших, и стал зачем-то светить ему в лицо, точнее, в глаза. Егоров, видимо, забыв о своем недавнем гневе, внимательно наблюдал за ним. Оба его помощника тоже встали рядом, словно никогда прежде не видели, как проходит медосмотр у офтальмолога.

– В принципе, ничего страшного, – заключил врач.

«Вот, а столпились вокруг, как на консилиуме», – мысленно усмехнулась Анна, осторожно продвигаясь к столу за спинами оперативников. Куда больше фотографа ее интересовал его фотоаппарат.

– …Заторможенные реакции, искаженное восприятие, некоторое нарушение координации движений. Возможно, частичная или временная потеря памяти. Но это станет ясно, когда больной полностью придет в себя.

– Доктор, разговаривать с ним можно? – спросил Егоров.

Врач пожал плечами:

– Можно. Но на вашем месте я бы не очень доверял его ответам. Сами видите: он не в себе.

– И когда он придет в чувство?

Врач снова пожал плечами:

– Это зависит от того, насколько глубоко наркотическое опьянение. В данном случае, думаю, часа через четыре. Можно прокапать физрастворы. Это ускорит процесс, но…