По следам Александра Великого

А был он таков. В Америке достаточно много иммигрантов из немецких земель (в той же Пенсильвании их, говорят, больше трети), и немалое их количество поддерживает связь с родными местами. Делали они это, как правило, через город Гамбург, где письма и посылки передавались Императорской почтовой службе. Есть в немецких землях такая, самая старая в Европе (если, конечно, не считать римскую, прекратившую свое существование вместе с Римской империей).

Но по дороге эти самые корабли заходят в Гавр и сдают там почту и грузы, предназначенные для Франции. Идет такой корабль, как правило, около трех недель. В Гавре люди Наполеона забирают те депеши, которые предназначены для правительственных органов – а теперь и для нас тоже.

Почему подобные депеши пересылаются именно на гамбургских судах? Дело в том, что англичане их не трогают, в отличие от французских, на которые они могут напасть, и американских, с которых они нередко ссаживают часть команды и отправляют насильно завербованных моряков служить своему королю Георгу. А русские корабли к атлантическому побережью Америки просто не ходят, да и на них англичане при первой же возможности тоже нападут.

Мы обговорили с Наполеоном возможность пересылать и наши сообщения по этому каналу – причем он пообещал не вскрывать нашу корреспонденцию. Ну, во-первых, Наполеону веры мало, а, во-вторых, инициатива может исходить от людей уровнем ниже. И тех, кто знает английский, среди них мало, но они есть. Есть и определенное количество поляков, часть из которых сможет понять русский текст. Да, это риск, потому имеется и другая возможность – доставлять подобные депеши через контрабандистов. Вот только вероятность того, что послание не дойдет до цели, намного выше, да и времени, как правило, нужно больше. Именно поэтому Керриган послал свой конверт на немецком почтовом корабле.

Письмо, полученное нами, имело явные признаки вскрытия – согласно инструкциям, Керриган, запечатав письмо, нарисовал в двух местах какие-то картинки, которые оказались смещены, да и сургучная печать была явно чуть сдвинута. Но наш американский друг записку составил весьма обтекаемо, так что вряд ли перлюстраторы что-либо поняли. В ней значилось, что в Бостоне все прошло по плану, а в Нью-Йорке он познакомился с одним человеком, письмо от которого находилось в приложении.

Я развернул это письмо и опешил. На нескольких листах бумаги вместо букв или цифр были изображены точки и линии. Лишь спустя несколько секунд до меня дошло, что это была азбука Морзе, которую я не видел с той поры, когда учился в военном училище. Я сразу же вспомнил, что изобретена азбука Морзе в нашем мире была только в 1838 году, а русский вариант ее появился только в 1856 году. Когда же я, напрягая память, стал расшифровывать это послание и переносить буквы и цифры на лист бумаги, то сразу понял, что автор пользовался послереволюционной орфографией, без ятей, еров и прочих фит с ижицами.

Автор письма представился Иваном Мартыновым, «а американцы зовут меня Джоном Мартинсом». Родился он, по его словам, в пятьдесят третьем году (понятно, имелся в виду 1953-й, а не 1753 год), закончил мореходку в Ленинграде и служил на траулере «Метрострой». Это название мне было знакомо – отец одного моего приятеля ходил «на рыбку» на этом корабле. Траулер сей пропал без вести у берегов Норвегии в феврале 1979 года.

Об этом писал и Мартынов, указав, что он после гибели корабля непонятно как оказался у берегов Америки в 1787 году. И добавил, что он как был, так и остался советским человеком, и сделает все, чтобы помочь нам и тому самому, что начинается «с картинки в твоем букваре».

Да, подумал я, он же попал в Америку еще до войны в Афганистане, тогда, когда все трубили о «разрядке напряженности». Он не застал ни нового витка «холодной войны», ни «катастройки» при пятнистой гиене Горбачеве, он не видел ни пьяного Ельцина, отплясывавшего «Калинку» в Берлине, ни всех остальных «прелестей» послеперестроечных времен. И даже не знает, что Советского Союза больше нет. Но он однозначно наш человек, на что указывал дальнейший текст письма.

Мартынов писал, что очень рад знакомству с нашим посланцем и что по возможности поможет ему в его делах, в том числе и финансово (и надеется на компенсацию, но не настаивает на таковой). В частности, он оплатит поставку клиперов и команд для них, наём мастеровых – и готов подвигнуть на переезд в Россию часть собственных работников, за которых он может ручаться. И добавил, что до Кулибина ему, конечно, далеко (я про себя посмеялся – ведь для него Кулибин – понятие нарицательное, а для нас это конкретный человек), но он и сам «кое-что могёт», и хотел бы этим заняться, когда вернется в «страну огромную».

Наш новый знакомый написал, что письма для него лучше переправлять в бар «Хромая лошадь», что на Джудит-стрит в Нью-Йорке. И что он оплатит посыльного с корабля, на что будут оставлены деньги бармену в этом самом баре.