По следам Александра Великого

Говорили мы то по-немецки, то я пытался выжать пару слов по-русски. Как Дмитрий меня и предупреждал, мне пришлось ходить на курсы языка, но учил я его быстрее, чем я боялся. Видите ли, моя бабушка по матери была кашубкой. Кашубы – это народ, который живет вокруг Данцига, Цоппота и дальше на запад – в селах, в городах их очень мало, там обитают, как правило, немцы. И мой отец был не в восторге от того, что мама учила меня своему языку, но маму он боялся и не хотел ей перечить. А русский оказался, к моей радости, довольно-таки близким к кашубскому, и я понимал не так чтобы очень много, но все больше, чем мои ученики.

Но это все было в дополнение к основной работе. Сначала я знакомился с новыми условиями работы. А сегодня Дмитрий нам показал несколько экземпляров оружия «пятнистых». И меня оно, скажу честно, весьма и весьма заинтересовало. Но, будучи все-таки не просто немцем, но и пруссаком (хотя и на четверть кашубом), я не удержался и не отметил, что я вижу проблемы со сталью, из которой делается все это оружие, с производством подобных стволов, и хоть мне и понятен принцип, но как изготавливать капсюли?

– А как бы их сделали вы? – спросил меня неожиданно Дмитрий.

– Я слышал, что один француз открыл нечто, именуемое «бертолетовой солью», а другой – «гремучую ртуть». И я уже экспериментировал и с тем, и с другим. Но до ваших капсюлей мне было ох как далеко.

– Вы правы, это – две из составляющих одного из видов капсюля. Подобные эксперименты уже идут, и результаты многообещающие. Стволы же будут высверливаться, над станками мы уже работаем. А насчет стали… и там уже имеются кое-какие успехи. Кстати, боеприпасы будут производить другие, а вот само оружие, я надеюсь, будете делать вы. И еще пара мастеров. Надо только решить, чем именно та или иная команда оружейных мастеров будет заниматься. Например, не хотите ли поработать над винтовкой?

– Тогда мне – да и Матвею, так мне кажется – будет очень интересно попытаться создать нечто пусть не столь совершенное, но годное. Вот только каждый экземпляр придется делать достаточно долго.

– А что, если детали будут штамповаться? – спросил Дмитрий. – Эта технология у нас уже имеется.

Матвей подумал и степенно кивнул, а я добавил:

– Если это получится, то да, можно будет собирать детали намного быстрее. Вот только пружины будет делать не просто.

– А первые экземпляры и не должны быть многозарядными. Пусть сначала получится однозарядная винтовка. А потом все можно будет усовершенствовать.

Когда мы с Матвеем шли к нему на ужин, мы неожиданно обнялись прямо посреди улицы.

– Мне кажется, мой друг, что нам скучно точно не будет, – сказал я.

7 октября 1801 года. Средиземное море. Неподалеку от Валлетты. Палуба 44-пушечного фрегата «Навархия». Контр-адмирал Александр Андреевич Сорокин

«Ну вот, с Божьей помощью и началось то, ради чего мы все потратили так много сил и времени. И жизней, – я вспомнил о тех, кто погиб во время атак на британские корабли и умер от болезней на таком приятном для жизни острове Корфу. – Мы верили в то, что настанет долгожданный момент, и мы вырвем из рук британцев остров, который по праву принадлежал нашему императору. И этот момент наконец настал».

Стоявший рядом со мной лейтенант Сапожников, внимательно разглядывавший в бинокль вход в Гранд-Харбор, шумно выдохнул и что-то пробормотал себе под нос.

– Молодцы, не забыли, чему я их учил! – услышал я.

Я взглянул в свою подзорную трубу. Хотя ночь и была черной, как деготь, но на горизонте я сумел разглядеть яркие точки – это светили фонари господина Кулибина. Они были устроены так, что свет от них шел только вперед и не был заметен ни сзади, ни с боков.

Чуть выше их, как я понял, на стенах бастиона Сант-Эльмо, я заметил горящие факелы. Вскоре до меня донеслись взрывы – в городе взлетели на воздух казармы с британскими солдатами и пороховые склады.

– Поздравляю вас, Александр Андреевич, – произнес лейтенант Сапожников, повернувшись ко мне. – Штурм британской твердыни на Средиземном море начался вполне успешно. Теперь же все будет зависеть от храбрости и умения русских моряков и солдат. А то, что они сделают все, что смогут, и даже сверх того – в этом я не сомневаюсь. Господин адмирал, разрешите дать сигнал к общему штурму?

– Разрешаю, – ответил я.

Лейтенант достал из сумки, которую он носил на плече, какой-то продолговатый предмет, проделал с ним какие-то манипуляции, и в воздух с шипением взлетел огненный клубок. Он с хлопком раскрылся в небе, и вниз медленно стали опускаться три яркие звезды. Я вспомнил строку из общей диспозиции штурма – три белые звездочки должны были стать сигналом к началу десантирования наших и французских войск на Мальту.