По следам карабаира. Кольцо старого шейха

— Ну, молодец, — сказал Мартиросов, заполняя документы. — Давай, подписывай.

— Спасибо, Георгий Галактионович, — поблагодарил Жунид. — Ну, друг, потопали.

Когда они вышли из проходной на привокзальную площадь, Семен удивленно, как бы не доверяя себе, покачал головой.

— Что ты?

— Вишь ты, як воно. — невразумительно ответил он. Но Жунид понял:

— Теперь все от тебя самого зависит. Станешь на честную дорогу, — значит, будешь человеком.

Уже в управлении, усадив Семена перед своим столом, Жунид расспросил его поподробнее.

Оказалось, что после смерти родителей колхоз послал Семена Дуденко на курсы трактористов в Краснодар. Проучившись несколько месяцев, он набедокурил там, и его исключили. Злого умысла с его стороны не было, но ЧП произошло изрядное. Дело в том, что профессия тракториста в глазах Семена была куда менее романтичной, чем, скажем, военное поприще. Тем более, что неподалеку располагалась военная школа. И вот, дежуря по тракторному парку, он бросил свой пост и побежал в школу, просить, чтобы его приняли курсантом. Зря, конечно, ходил; набор только осенью бывает. А за время, пока он отсутствовал, в боксе загорелась пакля и в гараже вспыхнул пожар. Семена прогнали с курсов.

— Когда и как познакомился с Буяном? — спросил Шукаев.

— В аккурат, как выгнали. Пийшов я на речной вокзал., домой хотел йихать. В буфете и встретились. Он меня поил, а потом к себе увел…

— Ясно. Сколько ж тебе лет?

— А семнадцать!

— Ты и родился в Елизаветинской?

— Ага.

— Так. Слушай тогда. В вашей станице заведует аптекой Герасим Сысоев. Старшая его дочь Мария — твоего возраста. Знаешь ее?

— Они живуть сбоку от моего дядьки. Я ж к нему и йихать буду. Бильшы мени некуда. А Марийку я знаю. Фулиганы ее в прошлом году обидели..

— Правильно. Оказывается, ты все знаешь. А что насчет этих хулиганов слышал?

— Разные байки ходили, — отвечал Дуденко, потрогав запекшийся рубец на губе. — Хлопцев таких, которые на рыбалку ездиют, много у нас…

— Ну ладно. Ты вот что: езжай к дяде и прислушайся там в станице — кто и что говорит об этом. Да приметь, какие парни часто выпивают, кто, может, ухаживает за этой Марией. Спрашивать не спрашивай прямо, а так — слушай и запоминай. Понял?

— А як же. Можно идти?

— Погоди-ка, — покопался Жунид в кармане, — на, это тебе на дорогу и на ботинки. Твои опорки вовсе развалились.

— Спасибо, дядько, — потупился Семен. Потом глаза его снова заискрились надеждой: — А что, хиба я не сумею когда-нибудь попасть в военную школу?!

Жунид похлопал его по плечу — Поживем — увидим. Думаю — сможешь…

2. Афинское ограбление

Во второй половине дня опергруппа Ивасьяна прибыла в аул Афипс.

Тучи совсем разошлись. Солнце растапливало остатки снега, на дорогах царила непролазная грязь. Сапоги у всех по колено были перемазаны жидкой глиной.

Обыкновенное само по себе ограбление в Афипском сельпо было тем не менее совершено весьма дерзким способом. Грабители связали сторожа, накрыв его холщовым мешком, и выломали замки. По словам завмага, недоставало полутора тюков шевиота, рулона кашемира и трех отрезов шелковой ткани. Кроме того, из кассы была похищена крупная сумма денег.

Вездесущие мальчишки стайкой бродили за работниками милиции, отчаянно шлепая по лужам.

Служебно-розыскная овчарка Аза привела проводника Губанова и участкового Тамара Эдиджева к дому местного фельдшера. Испуганный шумом у ворот, без шапки, теряя на ходу очки, он выскочил на улицу. Однако обыск не дал никаких результатов — ничего из похищенных товаров ни в доме, ни в сарае у фельдшера не обнаружили.

Губанов снова вернулся к магазину, понуждая Азу взять след. Но на разъезженной колесами машин и бричек улице со времени кражи побывало, видимо, столько народу, что овчарка металась, виновато повизгивая, от одного угла здания к другому. Наконец она натянула поводок и увлекла Губанова в переулок, остановившись возле дома завмага Гиссе Хатхе, грузного низкорослого адыгейца с лицом и осанкой, исполненными собственного достоинства.

— Пожалуйста, ищите, — пожал он плечами, обиженно поджав губы.

И опять обыск оказался безрезультатным. В третий раз Аза шла совсем неуверенно, часто сбиваясь. Возле сельсовета легла и, положив морду на лапы, отказалась идти дальше. Проводник и остальные поняли, что от собаки ничего не добьешься. След потерян.

Николай Михайлович Панченко, суховатый, всегда подтянутый и аккуратный мужчина лет тридцати пяти, бродил от строения к строению с фотоаппаратом, брезгливо выдергивая ноги из липкой глины, и щелкал затвором. Он явно скептически смотрел на попытки Губанова заставить собаку взять след и вообще, как видно, находился в дурном расположении духа. Ивасьян ухмылялся, поглядывая на эксперта. Все в угрозыске, от начальника до подчиненного, хорошо знали это обыкновение Панченко злиться и брюзжать во время работы, что, однако, не мешало эксперту в совершенстве знать свое дело. Он внимательно осмотрел двери магазина, искалеченную скобу, на которой висел замок.

— Ну, что? — спросил Ивасьян.