По следам карабаира. Кольцо старого шейха

— Где советские деньги? — спросил, опомнившись первым, Дараев. — Четыреста шестьдесят… впрочем, нет, четыреста пятьдесят девять тысяч пятьсот рублей, которые похищены у кассира из Шахара? Одну пачку из них вы уронили в башне, когда перекладывали деньги из чемодана.

Омар Садык прикрыл веки.

— Не надейтесь, что я буду говорить, — прошептал он. — И вообще — кончайте эту комедию. Я подвержен простуде. И по всем законам, божеским и человеческим, имею право на сухое платье…

— Вот как вы заговорили, Балан-Тулхи-Хан, — с издевкой в голосе сказал Жунид. — Или вам больше нравится Лялям Балаев?

Шейх вздрогнул. Открыл глаза, вглядываясь в лицо Шукаева.

— Не узнаешь Шаниба из аула Дейхаг? — мгновенно изменив тон на сдержанно-почтительный и даже полупоклонившись, спросил Шукаев. — Не помнишь, как я пришел к тебе в Догбух от Хахана Зафесова, как просил переправить в Адыгею племенного жеребца карабаира, которого ты хотел утаить от ингушского атамана Азамата Мамакаева? Не узнаешь?

Омар Садык пронзительно смотрел в лицо Жуниду.

— Будь ты проклят, собака! — наконец прошептал он. — Значит, это ты предал меня тогда? Продался? За сколько же?

— Я не продался, Балаев. Я и не Шаниб. В тот день мне пришлось изображать Шаниба. Я майор госбезопасности Шукаев.

Омар Садык опустил голову и снова прикрыл веки.

— Так вы признаете, что вы Лялям Балаев? — спросил Вадим.

— Да. Признаю. Лялям умеет проигрывать… — еле слышно ответил шейх. — Ведите меня… мне холодно. Я стар и хочу тепла…

24. Последние штрихи

Дараев засучивает рукава. Подробности трех убийств. Уловка Рахмана Бекбоева. Чернобыльский уличает Ляляма в краже бриллианта. Каким образом «вторая капля» попала в Черкесск? Месть Гонзаги. Некоторые подробности убийства Барсукова и Кумратова. Недоуменные вопросы. Солнечные дни семейства Шукаевых.

Следствие по нашумевшему делу шейха Ляляма Балаева из Дербента (он же Балан-Тулхи-Хан, он же — Омар Садык) длилось долгих три месяца.

Шесть томов следственных документов!

Для Жунида Шукаева теперь настала более спокойная жизнь, и он заслуженно пользовался ею, проводя все свободное от работы время с Зулетой и сыном.

Вадим Акимович вел следствие.

Многое было сделано еще в процессе расследования, но многое нужно было уточнить, сопоставить. А это требовало повторных допросов, очных ставок, заключительных экспертиз, новой документации. Словом, — Дараев засучил рукава.

Дело должно было слушаться в Ставрополе, но, поскольку Черкесск был одним из мест, где непосредственно орудовала шайка, то следствие решили завершить здесь. На этом настаивал первый секретарь обкома партии Воробьев, начальник управления НКВД Гоголев и старший лейтенант Маремкулов, повышенный в звании и назначенный временно исполняющим обязанности заместителя начальника угрозыска. Маремкулов, что называется, пошел в гору.

Начальником угро стал Леонтьев.

Колосунин и Денгизов дали согласие устроить в Ставрополе выездную сессию суда, а всю подготовительную работу закончить в Черкесске.

В ходе следствия, после долгих допросов, во время которых Лялям Балаев несколько раз менял свои показания под давлением фактов и улик, выдвигаемых против него, выяснилось, что почти все предположения Шукаева оказались верными.

После побега из тюрьмы Паша-Гирей Акбашев и Хапито Гумжачев (на последнего был сейчас же объявлен всесоюзный розыск, потому что в Новороссийске он не появился) приехали в Дербент и, предъявив зафесовский фуляр с монограммами, потребовали у Садыка пристанища и легализации. Тот пообещал устроить и жилье, и документы, но в свою очередь выдвинул встречные требования: Феофан пошлет их на дело. Не струсят — получат все, что надо.

Так было задумано и осуществлено убийство дербентского инкассатора. Гумжачев, Акбашев и Будулаев (как человек, знавший местные условия). Инкассатора сначала оглушили, а потом Акбашев приставил к его груди свою фетровую шляпу и выстрелил. Ожога на теле убитого не осталось. Так же были убиты в Черкесске предварительно оглушенные Барсуков и Кумратов.

Кстати, из показаний Нахова, который «разговорился», узнав, что Омар Садык тоже арестован, стала известна уловка покойного Рахмана Бекбоева, испортившего во время обеда часы Исхака Кумратова с помощью небольшого магнита. Несколько раз Одноухий Тау поднес кулак с зажатым в нем магнитом к часам Кумратова, разумеется, так, чтобы тот ничего не заметил, и часы остановились.

Кассир и охранник опоздали на поезд и отправились в Шахар на подводе, которую подогнал к столовой Парамон Будулаев. Таким образом, и цыган оказался причастным к этому двойному убийству.