По следам карабаира

Шалаш был внушительных размеров. При желании в нем могло поместиться на ночлег человек двенадцать-пятнадцать. Возле задней стенки в поперечных и продольных брусьях, очищенных от коры топором, торчали многочисленные гвозди, - очевидно, для одежды, упряжи и снаряжения.

В трех шагах от шалаша валялось с десяток птичьих шкурок вместе с пухом и перьями.

Жунид все внимательно осмотрел. Сфотографировал.

- Что это? - спросил Вадим, ворохнув носком сапога птичьи останки.

- Так разделывают птицу только конокрады, - сказал Жунид, - и только на Кавказе и в некоторых азиатских странах.

- Как это?

- Сначала пропаривают дичь в горячей воде потом вынимают из котла и сильно встряхивают. В руках остается птичья тушка, а шкурка с перьями отлетает. Потом жарят на палочках держат над огнем… Мясо получается очень нежным и ароматным..

- Хитро, - сказал Вадим и предложил: - Обойдем шалаш вокруг: там, по-моему, следы остались.

Пока Аскер Чич варил на костре баранину, Жунид, Вадим и Коблев обшарили всю балку.

Мороз усиливался. Похоже было, что зима в этом году будет ранняя. Промокшие листья, скрутившись в трубку, заиндевели и потрескивали под ногами. Пошла редкая колючая крупа. Между стволов засвистел порывистый ветер. Нужно было торопиться, пока все вокруг не замело белой порошей.

Наконец, у выхода из оврага, на глинистом откосе, Жунид и Вадим нашли след от колеса брички и несколько отпечатков копыт. Измерив и осмотрев их, они пришли к выводу, что повозка - с чохракской конефермы. Однако среди конских следов не было уже знакомого им «башмака».

«Где могут быть угнанные лошади?» - думал Жунид, возвращаясь к костру. - И кто такие адиюхцы?» По дороге он срубил молодой ясень с рогачом на конце и, обтесав его, соорудил подобие вил, которыми начал ковырять груды сена, сорванного с крыши шалаша. Делал он это больше для порядка, не надеясь уже ничего найти. И вдруг… по заледеневшей земле покатились три катушки белых ниток, привязанных к кукурузным кочанам. Шукаев бросил свои импровизированные вилы и нацелился фотоаппаратом на находку.

- Вадим! Дараева не было.

Сухо треснул в холодном воздухе пистолетный выстрел. Где-то неподалеку. Шукаев бросился в том направлении.

…Вадим стоял возле старой дикой яблони. На разветвлении ствола чернело расчищенное от веток и лесной трухи отверстие дупла.

- Кажется, я нашел кое-что интересное! - возбужденно сказал Вадим. - Берданка и…

- Ты из-за этого стрелял?

- Ну да! Кричать - ты бы не услышал…

- Бить тебя некому, - буркнул Шукаев, подходя к дуплу. - Я уж думал - случилось с тобой что… И больше без нужды не стреляй! Понял?!

- Понял, - тихо сказал Дараев. Тон Жунида был довольно свирепым, но от Вадима не укрылось, что тот не на шутку за него испугался. - Но ты посмотри…

Смотреть было на что. В дупле лежало ружье, пустой патронташ к нему и аркан, сплетенный из конского волоса.

- Может, не трогать сейчас все это, - спросил Вадим, рассматривая аркан, - а выставить засаду?..

- Зря время потеряем. Они сюда не вернутся. Ты же видел: шалаш разворочен, уходили в спешке… Предполагали, что мы явимся. А о дупле забыли…

- Позвать Аскера?

- Давай!..

Табунщик, подойдя, повертел берданку в руках.

- Мой ружье, - уверенно сказал он. - И номер…

- СВ 016796,- прочел Дараев и заглянул в блокнот. - Точно. А аркан?..

- Тоже наш… тогда пропал, когда Каро угнали…

- Почему же аркан не значится в списке вещей, пропавших с конефермы? - спросил Жунид.

- Сразу не обнаружили… Когда я сдавал ферму, тогда и узнали, что он пропал.

- Что он сказал? - спросил Дараев. Жунид перевел.

- Можно немного обедать, - предложил Чич по-русски. - Мясо готово.

* * *

Дальше пошли по следам копыт. Круглые ямки следов медленно, но верно засыпало белыми шариками крупы. В лесу было сумрачно, несмотря на то, что время едва перевалило за полдень.

- Километра три отсюда - лесхоз, - сказал Чич Шукаеву. - Там - сторожа. И сено для лошадей найдется. Лесника я знаю давно - добрый старик.

Чич, как всегда, обращался к Жуниду по-адыгейски. Русский язык он знал плохо и говорил с таким невообразимым акцентом, что временами его невозможно было понять.

Ветер усиливался. Вверху, среди голых обледеневших ветвей, гудело и свистело. В двух шагах ничего не было слышно, и им приходилось кричать, напрягая голос. Изредка по гущине леса разносился сухой треск обломленных ветром сучьев, покрывавший все остальные звуки. Крупа хлестала в лицо, забиралась за воротник, слепила глаза. Отыскивать в такой крутоверти какие-либо следы нечего было и думать. Посовещавшись, Жунид и Вадим решили положиться на Аскера.

- Веди к сторожке, - сказал Шукаев.

…Часа через два, облепленные снегом, замерзшие и усталые, они добрались, наконец, до бревенчатого домика, затерявшегося в густой чаще. Сбоку к избушке был пристроен небольшой навес с тремя дощатыми стенками. Под ним - сено. Лошадей привязали к стойлам.

Внутри сторожки никого не оказалось. В очаге еще не остыл жар, и табунщик быстро вздул огонек, подбросив сухих дров.

- Где же твой приятель? - спросил Вадим.

- Лесом пошел, наверно… обходом пошел…