По следам конквистадоров

Итак, первый круг наших исследований дал мало утешительные результаты: стало вполне очевидно, что в относительной близости от Концепсиона мы ничего подходящего не найдем. Однако Корнелий Васильевич уверял, что неподалеку от его села и не далее чем в сорока километрах от города есть великолепные для поселения места, которые он может нам показать. С другой стороны и Бахак советовал обследовать хорошенько участок, расположенный примерно в тридцати верстах от города, на линии узкоколейной железной дороги, ведущей в глубину леса и предназначенной не столько для пассажиров, сколько для вывоза оттуда ценных пород дерева.

Чтобы не терять времени, было решено, что Керманов с двумя спутниками отправится на обследование этого участка, а я, с другими двумя — на осмотр района, предложенного менонитом.

На новоселье

Линия узкоколейки, идущая из Концепсиона в глубину лесов, по официальным данным проходила в пяти километрах от приобретенных нами участков. Может быть так оно и было «по птичьему полету», но на местности наш путь, идущий через девственную сельву, удлинялся почти вдвое.

Утром, едва рассвело, весь наш багаж и большую часть людей на волах перевезли из школы к железной дороге, погрузили в поезд и высадили в дремучем лесу, возле убогой лачужки, исполнявшей обязанности железнодорожной станции. Отсюда, — снова на волах, которые вместе с телегами, были заблаговременно наняты у окрестных жителей, — предстояло пробиваться через лес к месту нашего поселения. Когда-то тут существовала дорога, но по ней давно никто не ездил, она заросла матерым бурьяном выше человеческого роста и заплелась лианами, так что впереди телег должен был идти целый отряд «пехоты», топорами и мачете расчищая путь. В силу этого, выступив со станции часов в десять утра, только к вечеру наш караван добрался до цели.

Я к этому времени уже обзавелся верховым конем и потому не поехал поездом, а избрал иной, более длинный путь, проселочными дорогами через село Велен и Красную Кампу, но все же прибыл на место за несколько часов до других.

Тут уже находилось пять наших квартирьеров, выехавших на два дня раньше, чтобы организовать воловий транспорт и подготовить все, что нужно к приезду группы. Снисходя к моему вполне понятному любопытству, один из них тотчас вызвался показать мне наши новые владения.

В смысле эстетическом и они, и окружающая их местность производили приятное впечатление. Купленные нами чакры были расположены на пологом косогоре и их территория в совокупности представляла собой вырубленную в лесу подковообразную поляну, диаметром немного больше километра. Таким образом, с трех сторон ее окружал девственный лес, который на несколько километров в глубину, до самой железной дороги, тоже был отдан нам в качестве казенного надела. Он был до того густ, что тут не требовалось даже изгороди, ибо пробиться сквозь него было несравненно труднее, чем одолеть любое искусственное заграждение.

Четвертой, открытой стороной, огороженной пятью рядами колючей проволоки, наши угодья выходили к болоту, от которого их отделяла узкая, метров тридцать шириной, поляна, с остатками травы, выгоревшей на солнце и до корней выщипанной соседскими коровами. За болотом виднелась поросшая пальмами Красная Кампа, куда по кромке поляны вела кружная и почти непроходимая дорога, местами покрытая глубокой грязью и никогда не высыхающими лужами. В трехстах шагах от наших ворот, на этой поляне имелся родник питьевой воды, которым, кроме нас, пользовались обитатели пяти парагвайских чакр, приютившихся на той же опушке.

Что касается жилых помещений, то соответственно трем купленным чакрам, они располагались тремя отдельными группами, примерно в полукилометре одна от другой. Позже их соединили удобной внутренней дорогой, а сейчас они, окруженные темной зеленью апельсиновых и мандариновых деревьев, выглядели живописными оазисами, вокруг которых узорчато рассыпались наши плантации, с кое-где возвышающимися над ними перистыми пальмами.

Верхняя усадьба, если только тут применим этот термин, стояла у самой вершины «подковы». Здесь была наиболее плодородная земля и прежние хозяева посеяли на ней гектаров десять кукурузы, два гектара земляных орехов, полгектара табака и примерно столько же бананов. Средняя приютилась чуть ниже по косогору. Ее плантации включали около восьми гектаров хлопка, два гектара сахарного тростника и немного маниоки. Нижняя стояла совсем близко от болота. Построек здесь было больше всего, но почва содержала изрядную примесь песка и потому наши предшественники посадили тут неприхотливую маниоку (которой у нас в общей сложности было гектаров восемь) и довольно много арбузов.

Таким образом, доставшиеся нам культуры занимали приблизительно гектаров тридцать, но в промежутках между ними имелись и пустыри, заросшие дремучим бурьяном и пальмами. Приведя их в порядок можно было освободить под посевы еще пять-шесть гектаров очищенной от леса земли. В наследство от предыдущих владельцев мы получили также дюжину свиней и несколько десятков кур.