По следам легенды

«Время не ждет. Положение чем дальше, тем напряженнее»

По улицам и площадям Берлина шагали отряды штурмовиков. Коричневые истово чеканили шаг, дружно вскидывали руки в фашистском приветствии. У рейхстага бесновалась огромная толпа — ждали появления Гитлера. Перед Берлинским университетом пылали костры из книг. С заводских конвейеров сходили снаряды, танки, пушки…

Но волны беснующейся толпы не докатывались до мрачных серых стен массивного здания, в котором размещалось гестапо. Здесь в одном из тихих кабинетов за массивным столом просматривал документы молодой штандартенфюрер.

Адъютант доложил ему:

— По вашему вызову… Софья Бой-ко, — славянскую фамилию адъютант произнес по складам.

— Пусть войдет, — ответил штандартенфюрер.

Вошла миловидная девушка, одетая, как все берлинские женщины того времени, безвкусно, но с претензией на переменчивую моду.

— Здравствуйте, господин штандартенфюрер. Мне приказали…

— Знаю, — полковник говорил отрывисто, чеканными фразами. — Вы поступаете в наше распоряжение. Формальности выполнены?

— Да, — кивнула София, — я все подписала.

— Аванс?

— Получила…

— Это вам за прежние заслуги. В принципе мы довольны и вашей преданностью идеям фюрера, и вашей информацией о настроениях среди курсантов спецшколы. Есть изменения в семейном положении?

— Нет.

— И быть без нашего согласия не может, — резко сказал полковник. — Вашего… любовника… мы отправили… знаете куда?

— Да, — опустила голову София, чтобы скрыть слезы.

— Оттуда он не выберется. Не помешает вам выполнить особо важное задание. Для таких, как вы, это недозволенная роскошь — спать по любви.

— Как прикажете, господин штандартенфюрер, — оправилась от удара София.

— Вашим местом службы снова будет Закарпатье. Вы приедете туда с дипломом Венского университета. Наши люди позаботятся о том, чтобы вы заняли достойное место в обществе. Вы станете личным секретарем-стенографисткой хорошо знакомого вам пана Волошина… Он не станет вам мешать, — продолжал штандартенфюрер. — В этом крае есть единственная реально опасная для нас сила — коммунисты. Вы должны знать о них все…

— Позвольте… — осмелилась перебить гестаповца София.

— Нет! Я еще не закончил — вопросы потом. Вас наверняка попытается завербовать местная полиция — поторгуйтесь, но не особенно сопротивляйтесь. Начальник полиции — наш давний друг, но о вашей миссии он не знает… Вопросы?

— У меня нет вопросов, — встала и вытянулась София.

— Уже лучше, — проворчал гестаповец. — После инструктажа в наших отделах собирайтесь в путь.

Он протянул ей фотографию Угрюмого.

— Запомните этого человека. Его приказы для вас — закон.

…Родное село Софии лежало у самых гор.

Посреди села, на возвышенности, красовалась ухоженная церковь. К ней примыкал дом священника с большим садом.

София соскочила с брички, легко побежала к дому:

— Мамо! Тато! — крикнула у порога.

Выплыла мать, грузная, с ключами у пояса.

— Доченька! Слава Йсу! — София утонула в ее объятиях.

— А где отец?

— На службе, — указала попадья на церковь, где на паперти толпились люди.

— Боже! — умиленно шептала София. — Будто в детство возвратилась…

Она еще раз поцеловала мать и пошла по дорожке к церкви, пробралась через молящихся поближе к алтарю.

Священник вел службу:

— Фюреру германского народа… Адольфу Гитлеру… многие лета…

— Многие лета… — взревел полупьяный дьякон.

Верующие удивленно смотрели на своего священника, несколько старух умиленно закрестились.

София тихо пошла к выходу.

Она была в саду, когда к хате подкатил тарантас. В нем важно восседал Будяк.

— Ой, кто к нам приехал! — помчалась навстречу ему София.

Стол попадья накрыла им под старой яблоней. Отец-священник осуждающе посмотрел, как София и Будяк лихо опрокинули граненые рюмки, и скрылся в доме.

Попадья ласково улыбалась Будяку.

— Файный хлопец, — улучила она минутку, чтобы сказать это дочке. Будяк вырядился как для вечернего променада. Он и София выпили еще.

— Что нового? — спросила раскрасневшаяся София.

— А ничего! — беспечно ответил Будяк. — Твой Августин ждет, когда ему Гитлер власть подарит… Бращак все такой же желтый и злой. Грызутся с Бродием и другими, будто и не из одной своры… Выпьем?

— Выпьем… А как узнал, что я здесь?

— Угрюмый послал… Чтоб, значит, не задерживалась.

— Перейдем в хату, — предложила София. — Прохладный вечер сегодня…

Они взяли со стола бутылки, хлеб, сало, другую закуску.

— Не туда, — прошептала София, когда Будяк ткнулся в одну из дверей.

Через несколько дней София увиделась с Угрюмым. Они шли по аллеям городского парка. Здесь их разговор никто не слышал.

— Как Волошин встретил? — спросил Угрюмый.

— Радостно, — улыбнулась София.

— Поддерживайте с ним хорошие отношения, — сказал Угрюмый. — Если надо будет… Словом, соображайте сами, наш Августин далеко не святой…

София смотрела на Угрюмого преданно и понимающе.

— Вы знакомы с новым коммунистическим лидером, Олексой?

— Да, — удивилась София, — я недолго учила его…

— Вот Олексой займитесь всерьез… Это приказ.

— Бесполезно, — твердо сказала София. — Ни завербовать, ни переубедить его невозможно. Это я знаю точно.