По следам литераторов. Кое-что за Одессу

«Когда некролог Ильфа зачитывали на заседании комиссии по похоронам в стенах Союза писателей, кто-то сказал с невесёлой улыбкой, обращаясь к Петрову:

– Впечатление такое, Евгений Петрович, будто и Вас хоронят…

Петров ответил спокойно и тихо:

– И хороните. Это и мои похороны…»[392]

Евгений Петров пережил друга на пять с небольшим лет: «Дуглас», на котором он возвращался из Краснодара с заметкой, написанной в осаждённом Севастополе, уходил от атаки немецких самолётов – и врезался в курган в Ростовской области[393]. Петров не погиб ни в самом городе, ни на лидере «Ташкент», чей последний переход в Новороссийск отмечен многими часами немецкой бомбёжки (в общей сложности – примерно 360 бомб), ни в автомобильной аварии по дороге из Новороссийска в Краснодар. Но смерть всё же настигла его. Абсолютной табели о рангах в искусстве нет. Мы помним прекрасных молодых поэтов, погибших на фронте, и можем только догадываться, каких прекрасных произведений лишились. Но из уже состоявшихся писателей, погибших в Великую Отечественную, Евгений Петров – значительнейший. Константин Симонов, бывший с Петровым на Кольском полуострове, написал стихотворение «Смерть друга». Оно из тех, что хочется учить наизусть, даже если Вас «перекормили» литературой о войне в школе.

Повторимся: со дня смерти Ильфа Петрову отпущено пять лет, два месяца и 19 дней. После смерти соавтора Петров опубликовал часть дневников Ильфа и задумал большую книгу «Мой друг Ильф». Также он руководил журналом «Огонёк» и написал ещё несколько киноповестей. «Ещё несколько», т. к. совместно они написали титры к изумительной немой комедии «Праздник Святого Йоргена» с неподражаемыми Ильинским и Кторовым, сценарии к двум фильмам без особого успеха[394], а также сценарий (совместно с В. П. Катаевым) к поставленному режиссёром Александровым фильму «Цирк». В последнем случае, по их мнению, замысел был так искажён, что авторы сняли свои имена из титров. Точнее, Александров взял успешную пьесу трёх авторов «Под куполом цирка» и – как Микеланджело – «отсёк всё лишнее», но кое-что и приклеил[395]. А могли остаться в титрах и – скорее всего – стать «орденоносцами». В те годы это было так почётно, что потом в титрах комедий «Музыкальная история», «Антон Иванович сердится» или «Воздушный извозчик» писали бы «сценарист – дважды орденоносец Евгений Петров»[396].

Итак, главная суть этого творческого союза в том, что за годы работы возник один писатель – «Ильф и Петров». В Одессе – ещё одна «маленькая забавная подробность» – есть достаточно населённая улица Ильфа и Петрова и небольшой переулок Катаева (правда, он отходит от Пироговской улицы, где Катаев жил в квартире 56 дома № 3 – см. главу 7). Рискнём предположить (with all due respect, как выражаются в американских фильмах герои прежде, чем высказать резкое мнение), что число читателей Ильфа-Петрова и Катаева в мировом масштабе пропорционально числу жителей улицы и переулка. Даже Дмитрий Быков, называя в своём учебнике Катаева лучшим советским писателем, одновременно уточняет, говоря о последних произведениях Валентина Петровича: «И Катаев стал одну за другой печатать лучшие свои вещи, которые только и поставили его наконец в один ряд с гениальными друзьями и сверстниками: Багрицким, Есениным, Олешей, Ильфом и младшим катаевским братом Петровым…»[397] Представьте, дорогие экскурсанты, мы подойдём к домам, где жили все гениальные писатели из этого списка (кроме, понятное дело, Есенина)!

Апофеоз союза – написание «Одноэтажной Америки»: по 20 глав написал каждый по отдельности, семь – совместно. Юрий Олеша, прекрасно знавший каждого[398] – и тот не смог идентифицировать авторства. Это объяснил другой одесский писатель – Лев Славин (о нём мы немного рассказали в книге 1 – стр. 199–202): «В последние годы своей совместной работы они словно пронизали друг друга. Лучший пример этого слияния – целостность «Одноэтажной Америки», которую они писали раздельно. Книга эта стоит, на мой взгляд, ничуть не ниже сатирических романов Ильфа и Петрова. А местами по силе изображения и выше»[399].