По следам литераторов. Кое-что за Одессу

В интернете с сайта на сайт кочует фраза, приписываемая Бабелю: «В светлом будущем все будут состоять из одесситов, умных, верных и весёлых, похожих на Багрицкого». Вряд ли и Бабель, и Багрицкий хотели бы такого однообразия. Более точными представляются слова Льва Славина об его друге-одессите: «Багрицкий похож на свой город – Одессу, в репутации которой тоже есть оттенки легкомысленности, но которая во время войны стала городом-героем». Ну что сказать, дорогие экскурсанты? Вот такой у нас город, и такие у нас поэты.

Глава 13 Выглядывающий из вечности и неисправимый жизнелюб

Теперь мы идём – точнее, наверное, всё же едем – к дому, где жил свояк Багрицкого. Наш путь, как и обещано, на улицу Олеши. Из всех упомянутых в этой книге литераторов, в чью честь в Одессе не забыли назвать улицы, только Олеша действительно жил на улице, переименованной в его честь в 1987-м году. Для протокола: на протяжении 60 лет до этого она была (как мы упоминали) Лизогуба, а до этого Карантинной. Возможно, Олеша не удостоился бы «своей» улицы, либо – как Ильф и Петров, Чуковский, Мицкевич и т. д. – не там, где жил, но выручила особенность Карантинной улицы. Она прерывается между Бунина и Жуковского, поэтому два квартала от Карантинного спуска до Бунина назвали улицей Олеши, а двум кварталам от Жуковского до Троицкой вернули название «Карантинная». Как говорится – «всем сестрам по серьгам».

«Кстати, о сёстрах», – как сказал бы дешёвый конферансье. Багрицкий и Олеша были женаты на дочерях Густава Суока (австрийца по происхождению) – Лидии и Ольге соответственно. Подробнее об этом и о третьей сестре – Серафиме – расскажем на улице Олеши. А пока посмотрим, что мы видим по дороге к его дому, поскольку для сравнительно небольшого исторического центра Одессы путь наш неблизкий: 8 полновесных кварталов и одна половинка – почти по Феллини.

Итак, по порядку. По диагонали от дома Багрицкого – Румынское консульство, а на самом углу – памятник классику румынской литературы Михаилу Георгиевичу Эминовичу (Михай Эминеску): он непродолжительно жил в Одессе в 1895-м. Впрочем, «непродолжительно» в Одессе жила масса классиков различных литератур. Так, обнаружив в Праге мост Святоплука Франтишековича Чеха (тоже классика, но чешской литературы, естественно[485]), Владимир вспомнил, что пять лет ходил – по дороге в институт – мимо дома № 4 по площади Советской Армии, где на фасаде была мемориальная доска этому писателю и поэту.

Судьба Михая Эминеску очень печальна. Он не закончил гимназию в Черновцах (тогда – административный центр Буковины в составе Австро-Венгрии), был вольнослушателем в Венском университете, слушал лекции в Берлинском университете, при жизни издал один сборник стихов в 1883-м году. Тогда ему было 33 года, но он уже страдал от психического заболевания – и от него умер в психиатрической лечебнице Бухареста 6 лет спустя, прожив 39 лет. Его называют «утренней звездой румынской поэзии», памятники и бюсты ему ставят повсеместно – от Монреаля до Одессы (в одной Молдавии их семь).

В Одессе с бюстом приключилась «неприличная история» – его украли в 1994-м. Вряд ли чтобы украсить дачу[486] – скорее просто польстились на вторсырьё. Нынешний бюст установлен в 2011-м и находится под контролем камер слежения консульства.

От консульства можно пройти пару шагов к дому № 32 по Осипова – в нём жил уже упоминавшийся первый мэр Тель-Авива Дизенгоф. Теперь идём к началу улицы. По дороге обратим ваше внимание на дом по Осипова, № 21 – изящное здание Синагоги портных, построенное в 1893-м году на деньги купца Моисея Карка. Синагога закрыта в 1920-м, но возвращена иудейской общине в 1992-м. Мы уже видели Главную синагогу на углу Ришельевской и Еврейской (см. главу 5). Эта принадлежит более богатой и более активной хасидской общине: хотя само здание и меньше, «посещаемость» явно выше. С той же стороны два роскошных угловых дома. Рядом с синагогой дом побольше – в сторону Канатной за счёт уклона он и вовсе превращается в шестиэтажный[487]; серый напротив – четырёхэтажный; сложно сказать, какой красивее.

Пару минут постоим у дома № 6. На нём мемориальная доска с профилем ювелира Израиля Хацкелевича Рухомовского. Он, как сказано на доске, изготовил «Золотую тиару скифского царя Сайтаферна». На доске и сама тиара в руках ювелира. Детальный рассказ об этой авантюре отнимет много времени. Поэтому за подробностями отправляем на сайт Баден-Баденского музея Фаберже[488], а здесь изложим историю кратко.

Сам ювелир причастен к ней только как исполнитель – его, выражаясь языком авантюристов братьев Гохман, «разыграли втёмную».