По следам прошлого

— Еще чего удумал? — возмутилась эльфийка. Лиар, разместившийся на плаще рядом с ней, что-то забормотал и замахал черным хвостом активнее. — Может, Лиара и плохо знают в лицо, но рисковать нельзя! Стража в Обители гораздо бдительнее, чем в Заводи. К тому же Заводь мы знаем лучше, да и некоторых стражников можно подкупить. Выставь сегодня нас под суд духов, мы за собой многих на этот суд потащим! Не все такие невинные, как хотят казаться.

— В Обители точно нельзя подкупить уважаемую стражу, — донесся голос Елрех из полутени. Как только в нашей компании прибавилось васовергов, она сразу же вернулась к старой практике — есть чуть вдали ото всех. — Каждый в гильдиях защитников старается честной жизнью доказать свою ценность.

Стрекоза фыркнула, но отрицать не стала. В лагере вдруг наступило безмолвие. Потрескивал костер, стучали ложки, чавкали васоверги. Наевшийся Норкор рыгнул и, вздохнув тяжело, потянулся за кружкой. Я вновь увлеклась Кейелом: накрутила русую прядь волос, собранных в низкий хвост, на палец и легонько потянула. Он мигом отклонился и обернулся с вопросительным взглядом. Улыбнулся мне и плечом толкнул колени.

— Елрех, — обратился Роми.

Дружный стук ложек мигом зазвучал тише. Я напряглась, Кейел нахмурился и повернул голову к шан’ниэрду.

— Что тебе, уважаемый исследователь?

Последние дни между этими двумя были весьма теплые отношения, но всегда официального тона и характера. Роми и вправду готов был помогать Елрех с чем угодно: от сортировки трав до уборки в лагере или чистки рыбы от чешуи. Они вели себя вежливо друг с другом, где-то порой тянулись поговорить на общие темы, но скованность в поведении присутствовала у обоих.

— Ты не могла бы поужинать с нами? — выдавил из себя Роми, хмурясь.

Поежился, поморщился и замер. На сером лице появилось ошеломление, желтые глаза медленно открывались все шире и шире. Роми сглотнул и побледнел. Понял, что в очередной раз показал влюбленность к полукровке перед всеми? Устыдился?

Зелье не спасло от рвоты. Миска с остатками каши опрокинулась в траву. Сам Роми быстро оказался на коленях и опорожнял желудок. Я кое-как дожевала и проглотила то, что успела набрать в рот, и посмотрела на кашу уже без аппетита. Мысленно сделала зарубку, что доесть порцию обязательно надо, но можно и позже.

Как только Роми поднялся с трудом и побрел в сторону реки, Кейел спохватился следом. Положив руку ему на плечо, я остановила его.

— Я сама, — пояснила, отставляя миску.

За Роми не спешила, давая ему время привести себя в порядок. Нашла его на берегу. Он сидел под раскидистым деревом, прислонившись к стволу, и мял травинку. На мое приближение никак не отреагировал. Я устроилась на валуне, тоже сорвала травинку и стала крутить в пальцах. Вода журчала и, мерцая, отражала осколки луны. Ветер спал.

— В той жизни ты убил свою семью, — сказала я. В душе расползалась горечь. У меня было мало опыта в сочувствии мужчинам, но я точно знала, что даже этот Роми — не Вольный — не простит мне жалость. Однако выразить поддержку необходимо. Нужно, чтобы он знал, что мы понимаем его, а если и не понимаем, то принимаем таким, какой он есть — никто не способен быть совершенным во всем. Я сглотнула и продолжила равнодушно рассказывать: — Сестру уже во взрослом возрасте. Она хотела отомстить за родителей.

Роми разглядывал реку и продолжал мять травинку. Хвост неподвижно лежал на земле.

— В нашу первую встречу тебе почти удалось убить и меня.

— Я был Вольным, — тихо ответил он.

— К тебе вернется память. — Я опустила голову и уставилась на носы сапог. — Вернутся и все чувства с ней.

— Думаешь, у Вольных они сильнее?

Я не ответила. Думаю, что на этот вопрос Ромиар сам найдет ответ. И он принялся размышлять, будто нашел за что зацепиться и отвлечься:

— Их всегда считали бесчувственными. Многие знают, что способность чувствовать к ним возвращается, но мало кто верит, что они способны на полноценность.

— Звери?

— Звери. — Откинул травинку. — Звери, животные, бесчувственные твари. Ты говорила, — покосился на меня, — что я не сходил с ума. Предполагаю, что я либо любил сильнее, чем способен любить сейчас. Когда я не Вольный. Либо я, наоборот, был подвержен чувствам меньше.

Половинка луны выглядывала из-за тонкого облачка. Хотелось напомнить Роми, что он обручился с Елрех. Их ритуал Связи сердец я запомнила хорошо. Однако был риск, что это только усилит его недуг.

— И как ты думаешь: какая вероятность больше?

— Вторая, — неуверенно ответил Роми. — Раз я убил семью и потом жил с этим — вторая.

Тогда, возможно, и Кейел не любил меня сильнее в той жизни, чем теперь просто испытывал влечение. Я почесала морщинку между бровей.

— Благодаря зельям я еще держусь, — произнес Роми. — Пытаюсь бороться со своими мыслями, но ничего не могу поделать. Елрех не заслуживает такого отношения к себе. Меня тошнит от ее вида. Я смотрю на нее и представляю, как ее зачали… Наверное, ее отец тоже сошел с ума из-за фангры.

Я качнула головой, но тайну Елрех не выдала. Это ее право, делиться с Роми или нет.