По следам прошлого

— Мне хочется узнать, как она взрослела. Ведь она добрая. Я никогда еще не встречал существ великодушнее. И при этом меня тошнит, когда я представляю беловолосую фангру подростка. Мне жаль ее, и я хочу помочь ей. Наверное, Елрех пришлось терпеть гонения отовсюду до тех пор, пока ее не приняли в Пламя Аспида. И ты не представляешь, как я хочу показать ей, что существа не плохие. Что она, несмотря на цвет волос, кожи и просто происхождение, прекрасна во всем. Но это… Это безумие. Меня воротит. Иногда я представляю, как мы могли бы… — Его передернуло. — Отвратительно.

— Как будто переспать с животным, — подсказала я и поморщилась.

Роми кивнул и, нахмурившись, посмотрел на меня. Я повела плечом, сбрасывая прикосновения, ожившие воспоминанием.

— Я ведь была любовницей темноволосого шан’ниэрда. Понимаю, о чем ты говоришь. Передо мной было разумное существо, а я почти всегда содрогалась, прежде всего видя рога и хвост. Легко было представить вместо его головы голову буйвола. Или когда он говорил о влюбленности ко мне, трудно было отвести глаза от нечеловеческих клыков или глаз. Из-за них складывалось впечатление, что и язык у него раздвоенный, а на ужин он поедает мышей и ящериц. Противно. Трудно было избавиться от наваждений: представленных образов, привкусов. Они даже не осознавались, но всегда были во мне.

— Как ты справлялась?

Голова вжалась в плечи непроизвольно, а в горле запершило от воспоминаний.

— Видимо, было достаточно любовного зелья из рубиновой сладости. Ну и знаешь… — Речная вода с отражением луны напомнила о глубоком озере, о прыжке, о бесконечных самообманах. — Пришлось поработать над собой.

Роми вздернул бровь.

— Не заметил, что у тебя хорошая сила контроля.

— Зато я целеустремленная, — я усмехнулась. — Что, не самый лучший повод для гордости?

Он улыбнулся тоже. Застучал легонько хвостом по земле. Взбодрился.

— Я боюсь, Асфи, что даже если ты приведешь меня к артефакту, то будет уже поздно. Наверное, к тому времени Елрех успеет возненавидеть меня за мое отношение к ней.

Хотелось опровергнуть его опасения, но вновь появлялись риски навредить ему. Разговором бы вселить в него надежду на лучшее, но при этом без упоминания о Елрех. Роми сам подсказал вариант:

— Я подробно описываю все, что чувствую и что со мной происходит. Все в моем дневнике. Когда я сойду с ума, ты или Кейел должны отдать его моей гильдии. Только сразу отдавайте кому-то из моей гильдии, а не моим родным. Им нельзя давать возможность скрыть позор, которым моя история покроет всю семью. Они воспользуются любой малостью, чтобы утаить мою влюбленность в грязную полукровку.

— Ты торопишь события.

— Я знаю, от чего предостерегаю, — нахмурившись, произнес резче и потер губы. — Мы можем успеть вернуть мне память Вольного, но она может не уберечь от сумасшествия, которое уже убивает меня. Ты ведь видишь: я не могу есть, и от этого слабеет мое здоровье — я немощен, моя кожа зудит, и от ее разрушения спасают только мази, у меня часто болит живот; я растерян и не могу сосредоточиться на чем-либо. Я привык наблюдать и обдумывать увиденное, но теперь ничего не замечаю перед собственным носом, кроме нее. А от того, что вижу ее постоянно у меня пропадает желание жить. Я погиб, человечка. У меня был один единственный шанс на долгую и счастливую жизнь, а я упустил его. При этом я обрек себя на худший из всех возможных вариантов. Я разглядел в грязной полукровке, позоре своей расе, самую прекрасную женщину во всем Фадрагосе.

Вода журчала в метре от нас, Луна — свидетельница его откровений — слушала и следила. Помнит ли она ту клятву, которую он и Елрех приносили друг другу перед ее взором?

* * *

В теплых объятиях Кейела сон был крепче и слаще, но пробуждение ничуть не огорчило. От осторожных поцелуев и ласковых уговоров открыть глаза я бы не отказалась просыпаться каждый день.

Завтракали быстро, в путь выдвинулись затемно. В ущелье Свода Скверны хотелось прийти как можно раньше. Я морально готовилась к зною, к пыли и к врагу. Была уверена, что рано или поздно мне придется удерживать себя от соблазна разуться. Однако меня успокаивали мимолетные взгляды на Дарока. Вид крепкого васоверга предостерегал от глупых соблазнов лучше любой другой угрозы. Как я объясню ему, что буду расхаживать босой, когда кажется, что раскаленный песок жется даже через подошву сапог?

Поговорив накануне с Роми, я не могла унять желание поговорить и с Елрех тоже. Она неоднократно признавалась, что Ромиар нравится ей, как добродетель. Но нравится ли, как мужчина? Возможно, он прав: пока мы дойдем до сокровищницы, Елрех будет воспринимать его только лишь с ненавистью или жалостью. Вдруг потом артефакт не поможет ей избавиться от этих новых чувств. Пользуясь тем, что все мы разбились по группам и растянулись, я составила ей компанию. Благо убегать трудолюбивому алхимику на этой территории было некуда — рыжая степь уперлась в желтые скалы, а они оставили нам только небольшую дорогу, где трудно разминуться.