По следам сенсаций

Вывод: кривая эволюции питекантроп — неандерталец — синантроп — кроманьонец вполне научно иллюстрирует действие естественного отбора. Но этот закон, по-прежнему властвующий в царстве животных, утратил свою видообразующую силу применительно к человеческому обществу, утратил давно, начиная с кроманьонца. Поэтому нет оснований продлевать в будущее кривую эволюции в рамках той же закономерности.

Значит ли это, что теперешние формы человеческого тела застыли, законсервировались, больше не развиваются?

«Не ведя жестокой борьбы за существование, не подвергаясь ни естественному, ни искусственному отбору, — уточняет профессор А. П. Быстров, — человек, однако, не будет чем-то абсолютно неизменным, ибо такой фактор его прошлой эволюции, как изменчивость, и в будущем не утратит прежней силы, хотя и потеряет прежнее значение. Человек по-прежнему будет изменяться, но его изменчивость уже не будет служить основой эволюционных изменений».

В августе 1964 года в Москве проходил VII Международный конгресс по антропологии и этнографии. Его генеральным секретарём был избран советский антрополог профессор Г. Дебец. Учёный рассказал о новых работах:

— В годы второй мировой войны американцы отвозили тела своих солдат, погибших на тихоокеанском театре военных действий, на Гавайи. Данные о росте сохранялись в воинских книжках. Так в руки учёных, правда, в связи с очень печальными обстоятельствами, попал богатейший фактический материал. Когда война окончилась, трупы стали скелетами. Длина костей была измерена. Оказалось, что соотношение длины костей и роста различно у разных рас.

Удалось установить единую формулу для разных современных рас, сильно различающихся между собой по пропорциям тела. Если формула пригодна для современных народов, то она годится, по-видимому, и для древних.

Мы, — продолжает Г. Дебец, — исследовали останки людей, начиная с III тысячелетия до нашей эры. (Более древние настолько единичны, что нельзя делать сколько-нибудь определённые выводы. Речь пока может идти о неолите, бронзовом веке, о скифах).

Оказалось, что от Днепра до Енисея просторы нашей Родины населяли кряжистые массивные люди. Представьте себе: вы входите в трамвай, и все пассажиры его кажутся вам почему-то, ну, скажем, чтобы не было излишнего преувеличения, штангистами среднего веса.

Если брать последние четыре тысячи лет, то в первой половине с человеком произошли довольно существенные изменения, во второй их было гораздо меньше.

Меньше. Но всё-таки были! Значит, человек изменялся не только до появления кроманьонца (40–50 тысяч лет назад), но даже в последние тысячелетия? И всё же этого чересчур мало, чтобы говорить о естественной революции в человеческой природе. И Дебец согласен с Быстровым: «Никакого нового человека не будет».

Разумеется, человеку будущего нет нужды изменяться, так сказать, морфофизиологически, приспосабливаясь к условиям среды. Преобразованиям подвергнется сама природа: ведь уже в наши дни человек способен создавать искусственную, вполне комфортабельную среду где угодно — на Полюсе холода в Антарктиде и среди раскалённых песков Африки, под водой и в космосе. То ли будет завтра!

Впрочем, если классические каноны красоты будут пересмотрены, человек сумеет лепить своё тело по собственному усмотрению. Освобождённый от гнетущего однообразного труда, человек коммунистического завтра не оставит занятий спортом и избежит однобокого развития. Больше того: он научится исправлять ошибки природы, устраняя свои физические дефекты, заменяя в случае надобности повреждённые или недоразвитые органы искусственными, скажем, сделанными из синтетических полимеров. А разгадав химический шифр наследственности, люди сумеют направлять своё развитие по желаемому руслу.

Невольно вспоминаются замечательные слова К. Э. Циолковского: «Что могущественнее человеческого разума? Ему — сила, власть и господство над всем космосом».

И над человеческой природой.

Но чтобы приблизить этот величайший триумф человеческого разума, предстоит сделать ещё многое, очень многое. Человек, который призван преобразовать мир, не может быть равнодушен к будущему — своему собственному и своих правнуков.

Автору этих строк довелось как-то беседовать с прогрессивным писателем, активным борцом за мир Робертом Юнгом, автором книг «Ярче тысячи солнц» и «Лучи из пепла». На вопрос: «Что вы думаете о будущем науки?» — Юнг ответил: