По следам Штирлица и Мюллера

Начальником РСХА стал Гейдрих, а в состав Главного управления имперской безопасности входило семь управлений. Первое было «службой личного состава», управлением кадров. Второе ведало административно-хозяйственными вопросами. Оба этих управления возглавил доктор Бест. Третье управление охватывало «внутреннюю СД», занималось вопросами безопасности внутри Германии. В его ведении находилась сеть осведомителей. Руководителем стал группенфюрер СС Отто Олендорф. Четвертое управление — гестапо. Его начальником остался Мюллер. Пятое управление — крипо, уголовная полиция под началом Небе. Шестое управление — внешняя СД, занималось зарубежной разведкой. Начальником стал Хайнц Йост. Седьмое управление занималось работой с документацией, письменными источниками, сбором архива.

Каждое управление подразделялось на группы по конкретным направлениям деятельности. Так, «епархия» Мюллера включала в себя шесть групп. Группа IVА занималась политическими партиями — марксистами, коммунистами, либералами, ведала вопросами саботажа и мерами общей безопасности Германии. Группа IVВ — религиозными течениями: католиками, протестантами, сектантами, масонами, иудеями. Группа IV С занималась интернированием в концлагеря, делами партии и составлением досье, группа IV Е являлась контрразведкой, группа IVF ведала пограничной стражей, выдачей паспортов и контролем за иностранцами. Группы, в свою очередь, делились на подгруппы — IVА1, IVА2, IVА3 и т. д.

Численность и «вес» подразделений были совершенно неоднозначными. Например, подгруппа IVВ4 Эйхмана, ведавшая «еврейским вопросом», входила в группу IVВ гестапо, но считалась настолько важной, что представляла по сути самостоятельное учреждение. И хотя Эйхман номинально являлся сотрудником Мюллера, но докладывал свои дела не ему и даже не Гейдриху, а напрямую Гиммлеру.

Но, с другой стороны, IV управление сразу же почти поглотило III управление, внутреннюю СД. Оно занималось сбором информации о врагах Германии внутри страны, умонастроениях и поведении населения. Теоретически оно должно было поставлять свои сведения в гестапо для ареста врагов. В реальности это оказалось слишком сложно и надуманно. Оба управления практически слились под руководством более опытного и авторитетного начальника — Мюллера.

При реорганизации он был повышен в звании, стал бригаденфюрером СС. В 1939 г. Мюллер добился еще одного успеха. Его наконец-то приняли в партию! Помог ему не кто иной, как Мартин Борман. Личность примечательная и не простая. В 1920-х гг. он был связан с группировками националистов, к НСДАП примкнул довольно поздно и никаких заслуг перед пертией не имел. В лидерах не фигурировал, нацистская элита не обращала на него особого внимания. Борман скромненько пристроился в аппарате начальника партийной канцелярии Гесса. Но он оказался редкостным интриганом, даже можно сказать — талантливым. Все его конкуренты и противники с поразительной закономерностью устранялись различными подсидками, и сам Борман оказывался как бы ни при чем.

Возвышение его началось в 1930 г., когда он дорвался заведовать нацистской «кассой взаимопомощи» — из нее выплачивались пособия пострадавшим в драках, семьям погибшим и арестованных. Но «касса взаимопомощи» являлась юридическим лицом, имела банковский счет. Деньги банкиров и промышленников на предвыборные кампании нацистов тоже текли через эту кассу. А когда нацисты пришли к власти, и для германских фирм были введены отчисления на партийные нужды (5 %), то и эти деньги стали проходить через Бормана. Гесс стал называть его своим «начальником штаба».

В 1939 г. Борман еще не значился в верхушке рейха, оставался серенькой «канцелярской крысой» при Гессе. Но уже очень и очень могущественной «канцелярской крысой». Он узнал о партийных злоключениях начальника гестапо, заявления которого раз за разом заворачивали назад. Понял, что такой человек может быть чрезвычайно полезен. Тем более что гестапо располагало досье на всех заметных лиц в партии и государстве. Борман выступил в роли покровителя Мюллера, надавил где нужно, и начальник гестапо получил партийный билет № 4583199.

С советскими органами НКВД у РСХА осенью 1939 г. наладилось сотрудничество. Советско-германский протокол от 23 августа (приложение к пакту Молотова — Риббентропа) одним из пунктов предусматривал совместную борьбу против «польской агитации». Обе службы обменивались информацией по данному вопросу. Помогали разыскивать тех или иных противников, укрывшихся по другую сторону демаркационной линии. НКВД передало гестапо около тысячи германских оппозиционеров, которые в прежние годы эмигрировали в СССР (и часть из них уже сидела в советских лагерях). Стоит отметить, что гестапо в данном отношении вело себя более дальновидно и русских антикоммунистов на родину не выдавало (впрочем, в руководстве рейха заранее знали, что дружба будет недолгой).