По следам старых грехов

Они всегда подгорали. Тостер был дерьмовым, дешевым. Бывшая жена купила как-то на распродаже в интернете, попыталась обкатать, разочаровалась и при разводе оставила ему как его часть совместно нажитого имущества. Он не роптал, не скандалил. Он пребывал в горьком недоумении, наблюдая за ее сборами.

Она не просто уходила из квартиры, она уходила от него навсегда. Она уезжала из страны. И выходила замуж за иностранца, с которым — прости господи — познакомилась в интернете на сайте знакомств. Когда Игнат попытался ее вразумить разговорами об опасностях, таящихся в подобных знакомствах, она счастливо рассмеялась и сказала, что у нее случилась неожиданная любовь и это навсегда.

Спустя время он наталкивался в социальных сетях на ее фото счастливой тамошней жизни.

Нет, не так.

Он специально рыскал по соцсетям в поисках ее фото. Находил и разочаровывался, находя свою бывшую на этих фото счастливой.

Она на яхте в окружении красиво одетых людей. В ресторане за красиво накрытым столом. На берегу океана в бикини — похудевшая, помолодевшая.

Игнат тяжело вздыхал, закрывал страничку в соцсети, старался забыть. Но спустя какое-то время снова туда совался. И снова печалился.

Но новое дело, обрушившееся на него кузнечным молотом, заставило его позабыть на время о печалях по бывшей жене.

Да, да, именно молотом, не снегом на голову. Это дело — оно было загадочным и каким-то несуразным. Вроде бы все указывало на единственного подозреваемого. Улик целое ведро, как любил говаривать его старший наставник Иван Васильевич Волошин, вышедший в запас год назад. Но когда это ведро тряхнешь как следует, ничего и не остается. Это тоже его слова. Мыльными пузырями все взмывает вверх и лопается — и эти слова принадлежали Волошину.

Так произошло с уликами и в этом странном деле.

Все подозрения падали на юриста одной весьма процветающей фирмы — Ардина Михаил Степановича.

Нормальный такой себе малый, тридцати восьми лет. Симпатичный, холостой, на первый взгляд без вредных привычек. После окончания школы где-то за Уралом отучился на юриста в одном из московских вузов. Весьма успешно, к слову, завершил учебу. Ушел служить. Остался в армии по контракту, побывал в горячих точках.

Информации о его армейских подвигах у Игнатова не было. Их еще предстояло запросить. Доступ к информации по Ардину был закрыт.

По возвращении в Москву сразу устроился в фирму юристом, где и работал до сих пор. Уже три года успешно трудился.

Все коллеги отзывались о нем положительно. Шеф особенно. И женщины, что Игнатова не удивило. Михаил Ардин был не просто симпатичным, а очень симпатичным. И успешным. И холостым. И еще у него имелся собственный дом в ближнем Подмосковье. И наверняка состояние его счетов было обнадеживающим.

Но это Игнатову еще предстояло выяснить. Запрос был готов.

Все с виду замечательно, но вдруг!..

Вдруг все в его жизни круто меняется. Скверным образом меняется.

Ардин улетает в командировку. И в это время кто-то, не представившийся участковому Куркину, звонит на его стационарный рабочий телефон и искаженным голосом говорит, что в доме по соседству с Ардиным громко кричит и зовет на помощь какая-то женщина.

Участковый, понятное дело, все бросает и мчит туда на служебном автомобиле. И что обнаруживает? Пустой дом с забрызганными кровью стенами в холле. Распахнутый сейф в кладовке под лестницей, а в нем ружье. Перепугавшись, он сразу позвонил кому следует, и уже через пару часов в доме и на участке работала оперативная группа сразу с тремя экспертами.

Были найдены видеокамеры, установленные по всему дому, с сохраненными за последние полтора года записями.

— Серьезная аппаратура, — похвалил один из экспертов, уважительно прищелкнув языком. — Денег хороших стоит!

На этих записях, странное дело, почти не засветилась хозяйка дома. Там прядь волос выхватил объектив. Там подол серого платья. Сгорбленный силуэт со спины в темной комнате у окна. Не более. Лица ее нигде не было на записях. Вообще нигде и ни разу.

Это сразу вызвало у Игнатова беспокойство. Легкое, не вполне объяснимое беспокойство, но в душе его оно поселилось.

Далее…

Они обнаружили на записях самого Ардина, разгуливающего по холлу Марии Марковны Говоровой с ружьем в руках.

Да, на его одежде не было крови. И холл был девственно-чист: и пол, и потолок, и стены. Никаких следов крови, обнаруженных участковым днем позже.

Походив с ружьем по холлу, Ардин отправился с ним в кладовку. Оттуда вышел через две минуты сорок пять секунд — камера все отлично зафиксировала. И почти сразу двинулся к входной двери. Дальше запись обрывалась.

Эксперты, что странно, не нашли на ружье ни единого отпечатка Ардина. Как так? Почему? Он их сам стер или кто-то это сделал за него?

Вопрос, зачем это кому-то надо, загонял Игнатова в тупик.

Далее…

Из ружья не стреляли. Уже давно! А Ардин утверждал, что прибежал на звук выстрела. Врет? Или его выманили подобным образом из дома? Возможно как одно, так и второе.

Следующий вопрос: как бывший вояка, взяв в руки ружье, не проверил: заряжено ли оно? Даже попытки не сделал. Почему?