Затем мы с коллегой стали размышлять, на каких неоспоримых фактах мы могли бы основывать нашу инсценировку:
•
•
•
•
•
Разделение преступления на отдельные эпизоды проводится в рамках так называемого
При фиксации и оценке отдельных решений преступника на практике или даже просто в результате мысленной реконструкции неизбежно вырисовывается ход преступления – как в блок-схеме.
Вскоре после того как проводник поговорил со своим пассажиром, в купе, должно быть, вошел преступник. Но что произошло потом? Мы продумали возможные сценарии.
Мой коллега взял на себя роль преступника, а я играл Тома Хоу.
Начали с варианта 1. Я вышел из купе, закрыл дверь, пошел в туалет в конце коридора и вернулся в купе почти через четыре минуты. Мой коллега проследил, как я вышел в коридор, зашел в пустое купе, закрыл за собой дверь и стал обыскивать лежащую на сиденье сумку, которую мы для этого принесли с собой. Точнее, он просто вывернул содержимое сумки и разбросал его по сиденью и полу. Когда я вернулся в купе, передо мной стоял мой «удивленный» коллега. Я «внезапно» потребовал от него ответа, громко спросив, что он делает в моем купе и почему роется в моей сумке. Только сейчас я понял, что не закрыл дверь и как мало места для передвижения было в помещении, притом что мой коллега стоял между сиденьями и откинутыми верхними полками и преграждал путь к окну. Теснота сделала ситуацию еще более пугающей, когда он внезапно вытащил свое табельное оружие из-за пояса и направил его на меня. Я инстинктивно попятился, но затем сделал шаг вперед и попытался вырвать у него пистолет. Но мой коллега «выстрелил» сразу. В этот момент пистолет находился примерно в 30–40 сантиметрах от моего тела. Я медленно сполз на пол – от окна было чуть меньше полутора метров при открытой двери купе.