По следу

— Конечно, я отлично понимаю, что историю назад не повернешь, — изливался Хрипунов. — В России старый режим умер исторически. Однако же каждый человек имеет органическое право действовать и жить собственной инициативой. Я хочу сказать — исключительно для себя, для своих близких. Жить и добывать, как и сколько сумеет, а там и трава не расти. Оборвался, не вышло — пеняй на себя. Вот это жизнь! В других странах законы дают свободу действовать по-своему, никто не мешает деловому человеку, никто к нему не лезет, не спрашивает. Уплатил налоги — будьте здоровы! Подумать — советуются с юристами, как уплатить меньше налогов, и никто не считает это зазорным. Честное состязание! Уж я бы сумел… А здесь — нечем дышать, нечем!.. — Хрипунов взволновался. — Здесь у них всё — преступление!

Махмет-оглы обладал хорошим видным ростом и телосложением более сильным, чем Фигурнов. Был этот физически могучий человек молчалив, в разговоре до чрезвычайности краток. Он будто выжимал слова, выпячивая широкий подбородок темного лица, двигая кустами бровей и шевеля торчащими хрящеватыми ушами.

Махмет-оглы просидел за столом два часа, выпил две бутылки вина, которые не произвели на него никакого видимого действия, и сказал не более двух десятков фраз. Судареву же он понравился больше, чем Фигурнов, Хрипунов и сам Клебановский. Это впечатление от первой встречи только укрепилось после дальнейших свиданий.

Вечером в следующую субботу на пассажирском поезде местного сообщения пять человек выехали в восточном направлении.

Сезон осенней охоты был в разгаре. Разъезжаясь на воскресный день по привольным степным и озерным угодьям, местные любители охоты, старые, пожилые, молодые, с собаками и без собак, с потрепанными заплечными мешками и со щегольскими ягдташами, все одинаково и радостно оживленные, штурмом брали вагоны. В толпе без следа растворились пятеро людей тоже с ружьями в чехлах и в охотничьем снаряжении.

Они садились порознь — не в один вагон. В пути они собрались постепенно в последний вагон и в три часа ночи, будто незнакомые, в полной темноте соскочили на насыпь на глухом разъезде.

Они обошли разъезд так, что их никто не видел, и, не дожидаясь рассвета, двинулись в степь, на юго-восток. Группу вел Клебановский, наметивший маршрут. Фигурнов, лишь однажды побывавший в этих местах, был вынужден ограничиться ролью консультанта.

ГЛАВА ВТОРАЯ Четверо за делом

1

Исчез метеор, исчезла оставленная им в небе светящаяся полоса, и в степи стало еще темнее.

Только глаза какого-нибудь зверя или птицы, из числа обладателей ночного зрения, могли рассмотреть во мраке темную вершину с вросшей в нее человеческой фигурой…

Вытянувшись, Алонов несколько секунд вглядывался в желтую точку. Глубоко погружая ноги в осыпающийся песок, он сбежал вниз. Но разочарование постигло его немедленно — огненная точка исчезла. А он был уверен, что увидел костер врагов. Они, так же как он, встревожены, разбужены пылающим метеором, промчавшимся по небу. Так убеждал себя Алонов; ему хотелось считать, что враги найдены, и он боялся упустить цель из виду хоть на секунду.

Алонов опять взбежал на вершину. С гребня — огонек был на прежнем месте. Значит, между ним и занимаемым Алоновым местом есть возвышение, за которым прячется огонь.

Ночью правильно не определишь расстояние. Зная это, Алонов и не пытался понять, близок ли привал его врагов. Далеко, близко — времени терять нельзя. Небо на востоке уже начинало чуть-чуть бледнеть.

Алонов живо представлял себе, как эти четверо ежатся от холода, который сегодня перед рассветом так сильно давал о себе знать.

Переваливая через высотку или складку местности, Алонов каждый раз ожидал увидеть уже не светящуюся точку, а светлое пятно, пламя даже. Но подъемы переходили в спуски, а пламени не было.

Оглядываясь, Алонов уже мог различить высотку, на вершине которой он недавно стоял. Отсюда, с южной стороны, она казалась внушительной, совсем не такой, как с севера, откуда вчера вечером пришли четверо и он.

Алонов шел быстро, а день пламенел еще быстрее. Светало все больше, заметнее. Уже начались превращения, уже различалось ранее невидимое. Конечно, время упущено. Нечего надеяться застать бандитов врасплох у костра.

«Всему виной проклятое болото, которое хотело задержать меня, задушить своей грязью! — с гневом думал Алонов. — Сколько времени было потеряно!» «Не торопись! Будь осторожен! Тебе уже не приблизиться незамеченным, твои враги могут увидеть тебя», — предупредило бледное небо с последними потухающими звездами. Алонов не только различал пальцы рук, он уже видел рифленую планку между стволами ружья.

Еще немного — и показалось солнце. Вчера оно смело бросало лучи, сильные, бодрые, блистающие. А сегодня над степями стояло марево. И солнце взошло другим. Неподвижный воздух был тяжелым, холодным, будто пыльным.