По следу крови

Ознакомившись с результатами вскрытия, пресса тут же подхватила тему жестокого изнасилования и раздула ее до невероятных размеров: в деревнях говорили, что Дон Эшуорт насиловали бутылками, сучьями и другими предметами. На фоне этих сплетен отчет судмедэскперта не казался столь жутким, в приписке даже говорилось: «Принимая во внимание количество следов насилия на гортани, можно предположить, что изнасилованию жертва подверглась уже после удушения, то есть после смерти». Слабое, но утешение.

Коллега Дон, который работал с ней в киоске в день убийства, видел, как знакомый мальчик подарил ей симпатичную игрушку. Полиция тут же разыскала и допросила этого мальчика. Да, игрушку он подарил, и Дон очень обрадовалась… Видимо, после этого девушка и отправилась на Тен-Паунд-лейн, навстречу страшной смерти.

Даже видавшие виды полицейские старались заставить себя верить судмедэксперту: Дон уже не чувствовала того, что с ней делают.

* * *

В воскресенье утром Пирс по привычке проснулся в 6.00. Чувствовал он себя отвратительно, но, позвав сиделку, бодро заявил:

— Все, крышка!

— Да, вам едва не настала крышка, — согласилась она.

— Да нет, я о том, что выздоровел. Все прекрасно. Я чувствую себя великолепно!

Пирс запрыгал по коридору, чтобы доказать всем, что он совершенно здоров, но они почему-то послали за доктором.

— Я кажусь самому себе симулянтом, доктор, — сказал ему Пирс. — Мне здесь делать нечего.

— Вы останетесь, — безапелляционно заявил врач.

— С какой стати! — возмутился Пирс. — Я отнимаю у вас время и занимаю чью-то койку. Я готов дать подписку.

— Пообещайте хотя бы, что не будете полным идиотом и возьмете отпуск на три недели, — начал сдаваться врач.

— Не беспокойтесь. Целых три недели я буду отдыхать с мамой и папой, — заверил его Пирс.

Врач буркнул, что Пирс вредит сам себе, но выпустил на свободу самого непослушного пациента в своей практике.

Инспектор тут же позвонил на работу, где ему пришлось выслушивать соображения сержанта, не согласного с тем, что больной вознамерился заняться самолечением. Пирс взорвался:

— Я вам приказываю! — рявкнул он в трубку.

— Немедленно привезите одежду. Или я уйду голышом!

Наконец, одежду привезли, и Пирс покинул больницу. Он был слаб, чувствовал себя еще хуже, чем утром, голова у него шла кругом. Дейвиду Бейкеру он позвонил в 18.00. Шеф заявил ему, что в таком состоянии да еще в воскресенье к делу Дон Эшуорт он его не допустит. Бейкер также напомнил Пирсу, что тот уже расследовал несколько убийств, так что теперь настал черед других. Упрямый инспектор настаивал на том, чтобы ему позволили хотя бы поделиться опытом, ведь даже врач признал, что он, Пирс, находится в прекрасной форме.

В понедельник утром Пирс появился на работе, уверяя всех, что совершенно здоров. Он с тоской обвел взглядом группу, которой предстояло расследовать убийство Дон Эшуорт. Инспектор был очень обеспокоен. Он знал, что Линду Манн убил тот же человек.

Сначала в «Мёркьюри» появилось сообщение о том, что пропавшую школьницу нашли убитой, а вскоре, в дополнительном выпуске, объявили новые подробности. В публикации с аршинным заголовком «Дон: поиски преступника, совершившего два убийства», говорилось: «Полиция почти не сомневается в том, что преступник-извращенец, жестоко разделавшийся в пятницу с пятнадцатилетней Дон Эшуорт, убил и Линду Манн, тоже школьницу, чье тело было найдено в нескольких сотнях ярдов от больницы «Карлтон-Хейес» менее трех лет назад.

Сотрудники угрозыска, многие из которых расследовали дело Линды, обращаются к населению с просьбой оказать им максимальную помощь в задержании преступника — по всем признакам больного человека. Они полагают, что даже царапина на лице может помочь найти убийцу… поскольку Дон отважно боролась за жизнь и, возможно, поранила бандита».

В заметке имелось несколько неточностей. Во-первых, полиция знала наверняка, что Дон была убита не в пятницу, а в четверг во второй половине дня; а во-вторых, девочка вряд ли оказала сильное сопротивление. Но, подобно случаю с Линдой Манн, журналистам, родственникам и даже многим полицейским было легче думать, что жертва «ужасающего по своей жестокости изнасилования», как окрестила происшедшее пресса, оказала бандиту яростное сопротивление. Поэтому Дейвид Бейкер заявил журналистам:

— Есть все основания полагать, что Дон боролась с убийцей. Она могла его поранить — поцарапать или укусить. Да он и сам мог пораниться в этой схватке.

На второй день расследования объявился свидетель с фабрики, расположенной по ту сторону автомобильной дороги. Он заявил, что слышал крики после 17.00: «Вроде детского крика, только ниже». Свидетель подумал, что это потерявшийся ребенок, — за точность он не ручался, поскольку слышал крик на удалении почти в двести ярдов; звук до него долетел через шесть полос движения, по которым беспрестанно неслись машины. Но полицейские радовались даже такой незначительной зацепке.