По следу крови

Как-то в ноябре она мыла посуду на кухне пекарни и вдруг почувствовала у себя на шее чье-то горячее дыхание. Обернувшись, она увидела ухмылявшегося Колина. Она попыталась оттолкнуть его, но не тут-то было. Обхватив девушку, он оперся на бак и уставился на нее. Она вырвалась и продолжила работу. Колин засмеялся, а когда привез товар в следующий раз, то вел себя как ни в чем не бывало.

В мае 1986 года девушка готовилась отметить свое восемнадцатилетие и пригласила кое-кого из сотрудников. Колин должен был испечь и украсить торт и привезти к ней домой. В этот день он держался очень любезно и она подумала, что напрасно была о нем превратного мнения. Как-то под вечер Колин пригласил ее посидеть в пабе и она согласилась.

Оттуда он повез ее домой, но неожиданно проехал дорогу, ведущую к ее дому.

— Я не там повернул, — как бы извиняясь сказал он, но через несколько минут опять повернул не в том направлении, и они оказались на пустынной проселочной дороге.

Резко остановив машину, он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку.

— Не смей! Отвези меня домой! — потребовала она.

Он подчинился и на прощание пожелал ей спокойной ночи.

После этого случая она видела его только на работе. А он писал и присылал ей любовные стихи. В общей сложности их оказалось пять. В одном из них он признавался, что страстно желает, чтобы она родила от него ребенка.

Отсутствие с ее стороны взаимности и интереса к творческому акту, в результате которого должно было появиться на свет его, Колина Питчфорка, подобие, видимо, сильно задело поэта. Муза оставила его, стихи о любви прекратились, и поэт вернулся к обыденной жизни пекаря в надежде когда-нибудь стать старшим смены.

Однако непосредственный начальник Колина не слишком жаловал подчиненного:

— Конечно, он хороший и исполнительный работник, но эти его перепады настроения… К тому же порой выступает не по делу, а женскому персоналу даже на работе не дает проходу.

Колин поступил в пекарню «Гемпшире» в августе 1976 года учеником кулинара-кондитера. ЗаЪти самые выступления его не однажды собирались выгнать, но всякий раз ему каким-то образом удавалось вернуть себе расположение начальства и до приказа об увольнении дело не доходило.

Кэрол не хуже начальника знала, что муж неравнодушен к сотрудницам, и частенько под тем или иным предлогом звонила в пекарню, чтобы проверить, там ли Колин.

Для получения производственной квалификации ему нужно было посещать теоретические и практические занятия. Теорию он не любил, но сама работа казалась ему творческой, особенно нравилось украшать торты. С одним из таких тортов его сфотографировали для газеты. Это был не торт, а настоящее произведение искусства: цветной сахарной глазурью Колин изобразил мотоциклиста, мчащегося по ночной дороге.

Снимки получились какие-то странные. Создатель торта выглядел уж очень настороженно, точно заложник в Бейруте. Он не только не казался радостным, но смотрел в объектив с опаской, как будто от фотографий исходила смертельная угроза.

В июле 1986 года без видимых причин Колин впал в депрессию. Он все время выглядел усталым, но по ночам не мог заснуть. Врач прописал снотворное. Кэрол не знала, что главная причина беспокойства мужа — беременность его любовницы. Да и потом, узнав о связи Колина с этой женщиной — «карие глазки», — Кэрол была в полном недоумении. Ну ладно Лэсли — молодая, хорошенькая, а эта!

«Карие глазки» работала булочницей в магазине компании «Гемпширс» на улице Короля Ричарда II. Ей было двадцать девять лет. У нее был ребенок, а сама она вела бракоразводный процесс с мужем, который ушел от нее месяц назад. Кэрол вспомнила, что Колин однажды рассказывал, как эта крупная, здоровая женщина облила горячим джемом одного рабочего. А может, Колин все придумал?

Однажды он заявился к булочнице прямо домой и с ходу выпалил:

— На работе говорят, что у меня не хватит смелости зайти к тебе на чашку чая.

— А ты, оказывается, не из робких.

— По крайней мере, я пришел открыто и поступил честно.

Она пригласила его войти и налила чаю. Поболтав с ней минут пятнадцать, Колин вышел, сел на мопед и поехал домой.

С тех пор он часто бывал у нее и всегда без приглашения. «Карие глазки» не прогоняла его: он отвлекал ее от мыслей о неудачном замужестве, да и почему не пообщаться с хорошим приятелем?

На работе сразу заметили повышенное внимание Колина Питчфорка к булочнице. Колин постоянно крутился возле нее, помогая ей ставить и снимать тяжести с полок.

Холодным декабрьским днем «карие глазки» пришла на работу в гольфах.

— Мне нравятся белые гольфы, — сказал он ей.

Так прошло около месяца, он все заходил к ней домой и каждый раз перед уходом целовал ее в щеку. В декабре случилось то, что должно было случиться.

Они занимались сексом каждую неделю по выходным. И с ней Колин уже не был так ласков, как с Лэсли.

Однажды он пригласил «карие глазки» к себе домой и представил ее жене как сотрудницу. Она стала приходить к ним со своим ребенком, а иногда сидела как нянька с детьми Колина.