По следу крови

— Так дальше нельзя, — сказала она ему. — Ты должен пойти. Теперь этого требую я, а не эти чертовы полицейские!

— Ты хочешь, чтобы меня упрятали за рететку до получения результатов анализа?

— Пройди проверку, — повторила она.

Кэрол казалось, что ее беспокойство не напрасно. Она старалась гнать от себя тревожные мысли, потому что становилось слишком страшно.

В конце января один из рабочих пекарни, парень лет двадцати пяти, подошел к Колину и попросил помочь с погрузкой на пандусе. Когда они остались одни, Колин рассказал ему, как еще в молодости был осужден за показ половых органов. А теперь в деревне идет кампания по добровольной сдаче крови, и он опасается сдавать анализ — вдруг полицейские привяжутся? Не выручит ли его сотрудник, не сдаст ли кровь вместо него? Колин вставит в свой паспорт его фотографию и, конечно, заплатит — скажем, двести фунтов, идет?

Парень наотрез отказался и заявил, что Колину пора забыть о грехах молодости. Колин попросил его все же подумать.

В тот же день Колин вновь попытался уговорить рабочего, сказав, что вся процедура пройдет легко и никто ничего не заметит. Парень отказался во второй раз и посоветовал Колину побыстрее идти сдать кровь на анализ: чем раньше он сдаст, тем быстрее исчезнет страх.

У Питчфорка был в пекарне один приятель, который как-то предлагал Колину свою квартиру на несколько дней, если вдруг Кэрол выгонит его из дома. Колин рассказал приятелю ту же историю с задержанием за якобы непристойную демонстрацию половых органов — черт знает что, он просто мочился, а какие-то истерички наговорили всякой ерунды!

— Не было тут моей вины, — говорил он. — Но теперь-то это никого не волнует. Меня могут арестовать из-за того случая.

— Это слишком, за такое не арестовывают, — успокоил приятель.

— Да, но может произойти ошибка с анализом. Я боюсь.

— Если они тебя задержат, ты скажешь, что невиновен, и адвокат потребует повторного анализа. Тебе нечего бояться.

— Вообще-то ты прав, — ответил Колин, — только не доверяю я этим полицейским.

— На твоем месте я бы не боялся.

— Тогда сделай это вместо меня! Пожалуйста! Я, правда, не смогу заплатить тебе больше пятидесяти фунтов, но буду очень благодарен. Я вставлю твою фотографию в свой паспорт. Маленький трюк. Никто ничего не заметит.

— Да не бойся ты! Ну хочешь, пойдем вместе? Для моральной поддержки.

На этой же неделе Колин Питчфорк беседовал еще с одним пекарем, которому было всего восемнадцать лет. Но тот прямо заявил Колину, что не дурак и на такое ни за что не согласится. И Колин отстал от него.

Тогда же у Колина состоялся разговор со старшим пекарем, уже пожилым человеком. Питчфорк пришел к нему домой и сказал, что очень переживает из-за смерти ребенка и хочет поехать в морг и сфотографировать младенца. Он показал пекарю четырехстраничное приложение к «Мёркьюри», которое распространялось среди жителей всех трех деревень. Тот заинтересовался материалами об убийствах и о чем-то спросил Колина.

— Смерть дочери потрясла меня, — всхлипывая, объяснял Колин. — О каких убийствах сейчас можно говорить?

В реке Сор было меньше воды, чем слез у Колина.

— Я англичанин, а не ирландец, — доказывал Ян Келли, — у всех ирландцев такие фамилии оканчиваются на две буквы и.

Это, конечно, было не так, но Ян Келли где-то слышал подобное мнение и принял его на веру. Он вообще все принимал на веру.

— Его легко убедить, — говорила жена Яна в его же присутствии.

Ян, двадцатичетырехлетний инженер по печам, знал Колина как второго помощника старшего смены и, несмотря на то что в пекарне у них были хорошие отношения, никогда не общался с Питчфорком вне работы.

Ян служил в компании «Гемпширс» всего шесть месяцев. До этого он три года изучал хлебобулочное и кондитерское производство в колледже. Ему нравились торты Колина, особенно с ночным мотоциклистом.

— У тебя редкий талант, — хвалил он Колина.

Говорил Ян вроде бы искренне, но словно стесняясь. Вообще он ходил с таким видом, будто ему постоянно требовалось чье-то покровительство. Его жена Сюзан, которой был двадцать один год, как нельзя лучше подходила на эту роль. Ей, женщине испанских кровей, напористой, самоуверенной и щедрой, не составляло никакого труда заботиться о себе и одновременно опекать Яна.

Сюзан Келли впервые увидела Колина Питчфорка на новогоднем вечере сотрудников пекарни. Он пригласил ее потанцевать и, поскольку все были навеселе и в хорошем настроении, она согласилась. Во время танца он тесно прижался к ней, а его рука скользнула чуть ниже ее талии. Но он тут же отпрянул, усмехнулся и сказал:

— Везет же Яну! Жениться на такой женщине! Может, выйдем на улицу?

— Это зачем?

— Трахнуться!

Он был не так уж пьян. Сюзан вспылила:

— Если не хочешь получить коленом между ног, придержи поганый язык, а заодно и шаловливые руки! — Повернулась и пошла к своему столику.

Мужу она объяснила:

— Я не хочу танцевать с этим типом. Он так пялится, что у меня мурашки по коже.

И это была правда.