По следу некромантки (СИ)

Аряна бы, возможно, поняла её, однако Миена не стала проверять. Оставив подруге записку, она покинула особняк Трифа под покровом ночи, как раз накануне того дня, когда граф должен был вернуться. Миена плохо разбиралась в Вождях, но допускала, что если Вождь приказывает, то не повиноваться ему может быть сложно, практически невозможно. Да и сама по себе перспектива поехать в путешествие, чтобы совершать открытия, была чрезвычайно заманчива. Миена думала об этом, когда ещё не поздно было вернуться; сомнения донимали её всю долгую дорогу до Грома, которую некромантка преодолевала пешком, и свет от переносного фонаря в её неуверенной руке танцевал на стволах окрестных деревьев.

И вот, наконец, сомнения кончились. Здесь, сейчас, в одном из убежищ «Марги». Потому что все они в этой пещере были при смерти. Не только раненый Роис — все некроманты. Все эти воины, которые не должны были стать воинами.

Миена только сейчас до конца осознала, что привело её сюда на самом деле. Не ощущение собственной ненужности, не отсутствие иного выбора. Её сюда привело то же чувство, что заставило её спасти Аряну вместо того, чтобы отдать её жизнь Маромиру, то же чувство, что подтолкнуло её вырвать Вииса из рук стражников перед тем, как вбежать в Леоволок.

Убийства ловцов не вытащат их. И даже не отстрочат роковую развязку — это путь в никуда. «Марга» так ведёт свою борьбу только от страха, от озлобленности, от безысходности. И это неумелая борьба.

Но Миена знала, что делать. Ещё в особняке она задалась вопросом: как некромантке спасти всех некромантов и никого при этом не убить?

И при такой формулировке ответ пришёл сразу.

Что делает человек, который спасается? Он бежит. Он прячется туда, где его не найдут.

Вот и всё. А остальное — вопрос техники.

Пока Триген колдовал над раной Роиса, Миена подошла к Куртену.

— Я хочу собрать всех, кто в «Марге». Всех некромантов. Как мне это сделать?

***

— Хорошо всё-таки, что мы взяли лошадей, — заметил Миклад. Парень пребывал в несвойственном ему благодушии. — За пару дней из твоего Перелеса добрались. Даже за полтора…

Уртан молчал, изучая надломленные, ещё не начавшие засыхать стебли травы на склоне у реки. По этому склону кто-то совсем недавно спускался, не очень заботясь о том, чтобы замести следы. Скоро, когда солнце ещё выше поднимется над горизонтом, кто-нибудь из некромантов опомнится и придёт сюда, чтобы это сделать.

Но уже будет поздно.

— Оставим здесь? — спросил Миклад, кивая на свою кобылку.

— Оставим здесь, — эхом откликнулся Уртан. — Внизу, на камнях, толку от них немного. Видишь, какие там завалы? Да и не спустятся они туда.

Лошадей привязали к дереву недалеко от дороги. Потом, стараясь производить как можно меньше шума, спустились по склону. Здесь и ветер дул, и река шумела, неся свои волны к морю — однако ловцы знали, что лишняя предосторожность не помешает, особенно если имеешь дело с некромантами. По дороге сюда Миклад рассказал товарищу, что на убежища «Марги» выходили и до них, и что без боя маги не сдавались, неизменно забирая с собой жизни товарищей.

— По идее, мы не должны их убивать, — говорил парень, — только сопроводить в замок Бэр. А там уже допросы, заключения под стражу… Но если мы это сделаем, ничего нам не будет.

— Постараемся обойтись малой кровью, — сказал Уртан.

— Не перестарайся, — осклабился Миклад. — Наши, бывает, берут одного некроманта в заложники, чтобы другие позволили себя связать. Но это не всегда действенно, потому что взаимовыручка — не одно из их главных качеств. Иногда им просто плевать, что кому-то из их собратьев угрожают. А иногда они думают, что и нас смогут уделать, и пленника спасти. Но знаешь, что я тебе скажу? Они совсем не такие непобедимые, как про них говорят. Я лично так как-то раз в подобных обстоятельствах перерезал горло одному мужику из их шайки — и как видишь, жив…

Уртан не ответил на эти хвастливые заявления, но невольно задумался о том, сможет ли перерезать горло Миене, если та окажется в его руках.

И понял, что сможет. В конце концов, она первая решила убить его. Без жалости навела на него своих приятелей из «Марги» — а значит, он тоже никого не будет жалеть. В Приречье ходили байки, будто в лесных озёрах живут русалки, способные с необыкновенным умением и чувством выдавать себя за попавших в беду прекрасных девушек, чтобы потом, втёршись в доверие к незадачливым путникам, увести их за собой в омут. А Миена и на русалку-то не походила. Разве что глазами… немного. Почему он ей поверил? Почему не распознал её лживую натуру, когда она говорила ему своё последнее «спасибо» — там, у костра?

Больше Уртан таких ошибок не сделает. На войне никого не щадят — так она, кажется, говорила? И была совершенно права. Это относилось и к Уртану тоже, только тогда он этого не понял. На войне никого не щадят, и никому нельзя доверять. Враг — значит, враг. Врагов убивают не раздумывая, даже если те убедительно льют слёзы.