По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга первая)

Солдат добросовестно вернулся назад, прошел, мимо командира и… все опять повторилось сначала. Стало ясно, что это – не случайное совпадение, а закономерность – красноармеец в очередной раз поприветствовал своего начальника левой рукой.

– Товарищ красноармеец! Согласно строевому уставу подчиненные приветствуют своих начальников правой рукой, а не левой! Вам ясно?

Новобранец невозмутимо ответил:

– А я – левша, товарищ сержант. Мне так удобнее.

– Я повторяю, честь отдается правой рукой, а не левой. И меня не волнует, левша вы или правша. По строевому уставу положено честь отдавать правой рукой, будьте добры так и делать! – И затем, «выходя из себя», «рявкнул»: – А ну, марш на исходную! Будет он мне тут лазаря петь!

– Товарищ сержант, а что такое «лазаря петь»?

Лицо сержанта багровело от злости:

– Ма-а-а-рш на исходную!

После проведенной «воспитательной работы» новичок выполнил строевой прием как положено. Сержант повеселел:

– Ну вот, теперь совсем другое дело, а говорил, что левша…

Несколько недель понадобилось нашим командирам, чтобы из вчерашних школьников сделать более-менее подготовленных в военном отношении солдат или, как говорил старшина, «привести их к нормальному бою», сравнивая с тем, как пристреливается оружие, полученное с завода или из ремонта.

Во фронтовых условиях жизнь текла скоротечно, и те сроки, которые отводились на курс молодого бойца в мирное время и дальнейшую «доводку» его в подразделении, здесь были сокращены до минимума. Цена, которую платили за свою неопытность отдельные солдаты в бою, была очень дорогой. Вот почему с ними каждодневно, упорно и настойчиво занимались сержанты, офицеры, обучая вначале азам, а затем уже – премудростям, тонкостям военной науки. Старшина Агишев ходил за ними как заботливая квочка за цыплятами. А те, в свою очередь – за старшиной, показывая ему свою привязанность и исполнительность:

– Товарищ старшина, Ваше приказание выполнено!

– Товарищ старшина, что дальше делать?

– А здесь мыть?

– А это куда нести?

Мы, наблюдая за этой картиной со стороны, снисходительно улыбались:

– Посмотрим, как они запоют потом, когда для них закончится эта лафа!

Агишев же не мог нарадоваться на своих питомцев, ему льстило такое отношение к нему и он часто ставил новобранцев нам в пример:

– Вот, учитесь, каким должен быть настоящий солдат!

Мы понимали, что совсем скоро среди них появятся будущие мохряковы, ковалевы, витушкины, эдакие Василии Теркины, которым палец в рот не клади, от которых все старшины выли как от зубной боли.

Я помнил, как мы, будучи в учебном полку, землю рыли в прямом и переносном смысле. Молодые были, по-детски наивные. Нам казалось, что в армии все происходит именно так, как рассказывали сержанты, верили каждому их слову, поэтому воспринимали все либо в белых, либо в черных тонах. Никаких полутонов. И лишь попав в боевые подразделения, поняли, что многому приходится учиться заново.

До призыва в армию мы войну знали только по сводкам Совинформбюро и по отечественным кинолентам. Помню, как тайком пробравшись в клуб, по второму или третьему разу смотрели полюбившиеся фильмы, которые уже знали наизусть, от первой до последней реплики актеров, но все равно ходили на них вновь и вновь. Они нравились нам своим оптимизмом. Сюжеты в них были поставлены так, что герои из любых ситуаций всегда выходили победителями, а если сражались с врагом, то делали это умело, проявляя смелость, отвагу, мужество.

Тем же, кому довелось побывать в оккупации, война представлялась уже по-другому, поэтому они не любили много рассказывать о том, как жилось им «под фашистом», ведь у многих из них воспоминания были связаны со смертью родных и близких, издевательствами и унижениями, которые пришлось им испытать. В числе новичков к нам в роту пришло несколько таких человек. Мы старались не доставать их расспросами, видя, как в их глазах горит яростный огонь желания отомстить врагу за гибель отца, матери, сестренки или братишки. На занятиях эти товарищи выкладывались до конца, словно желая досрочно освоить все тонкости военной науки.

Мы изучали различные дисциплины: тактику, топографию, уставы Kpacной Армии, средства связи, учились владеть стрелковым оружием, вели огонь из минометов, занимались инженерной и противохимической» подготовкой и т. д.

Боевая учеба в годы войны шла полным ходом, и скидок в ней никто не делал. По 7—8 часов в день, с короткими перерывами для приема пищи мы сидели в противогазах на занятиях в дни противохимической подготовки, а если по расписанию был выход в поле, то и вовсе не снимали их полдня. Таким образом мы отрабатывали один из нормативов по ПХП – «время непрерывного нахождения в средствах защиты от химического нападения противника». Мы облегченно вздыхали, когда наши отцы-командиры проводили с нами классные занятия по темам: «Средства химического нападения противника», «Метеорология в военном деле», «Дымовые завесы и дымовые средства пехоты» и т. д.