По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга первая)

Брови Агишева изогнулись дугой, на лице появилось выражение крайнего недовольства.

– Пусто, Ковалев, пусто. Будь они неладны, эти бандиты. Опять перехитрили нас. Видно, предупредил их кто-то. Только не пойму, в чем мы просчитались, вроде бы скрытно действовали?

– А я, кажется, знаю, – подал голос молчавший до этого момента Мохряков.

Агишев повернулся к нему, надеясь услышать правдивую версию:

– Растолкуй, коли знаешь!

Но Мохряков был как всегда в своем амплуа. Он изобразил серьезное выражение лица:

– Кто-то из наших сигнал им подал.

– Что ты болтаешь, трепло! – тут же гневно одернули его бойцы. – Как у тебя такое на язык прилипло? Тьфу, слушать противно, балабол!

– Охотно поясню, – Мохряков пригладил пятерней волосы и картинно выждал паузу. Он умел все обставить по-театральному.

Все повернулись в его сторону и внимательно, и в то же время с явным недоверием и подозрением уставились на него.

– Вот ты, Ковалев, спрашиваешь, почему они ушли? Так?

– Так. Ну и почему?

– А скажи мне друг, ходил ли ты сегодня «до ветру»?

– Ходил – не ходил, тебе-то какая разница?

– Нет, ты ответь: ходил или нет?

– Ну, ходил. Ну и что из этого?

– Заметьте, товарищи, Ковалев не отрицает этого. Теперь второй вопрос. Спускался ли ты к реке, чтобы…? Ну, в общем, ясно зачем.

Терпенье Ковалева иссякало, а Мохряков продолжал «давить» на него.

– Что ты болтаешь? Ничего не пойму, к чему ты клонишь, Мохряков?

– А к тому – стирал ли ты в реке свои портки?

– Братцы, ну чего он ко мне пристал? – взмолился Ковалев. – Что он от меня хочет? Никуда я не ходил. Не спускался к реке, ничего не стирал! И отстань от меня! Прилип как банный лист до задницы! Что ж это получается, если человек отошел по нужде за дерево, то теперь ему за это допрос устраивать? На смех его поднимать?

Но известный балагур и шутник не унимался, а наоборот, делал вид, что не обращает внимания на мольбу бедного Ковалева:

– А скажите мне, хлопцы, не плыла ли сегодня утром по реке кверху пузом рыба?

Бойцы, чувствуя близкую комическую развязку, решили «подыграть» Мохрякову и активно включились в «игру»:

– Действительно, плыла.

– Ну, что я говорил? – Мохряков встал, уперев руки в бока. – Отравил ты ее своими портками, потому как случилась с тобой эта странная болезнь. Она по-другому еще «медвежьей» называется. А бандиты, которые находились внизу по течению, заметили это и смекнули, что не иначе как красноармеец первого взвода минометной роты Ковалев вышел на операцию. Так что демаскировал ты себя, а заодно и провалил всю операцию. Теперь понял?

Что произошло дальше, трудно описать словами – это надо было видеть. Взрыв хохота был настолько сильным, что в нем потонули и ответные слова самого Ковалева и реплики товарищей. Все держались за животы и в буквальном смысле катались от смеха по земле. Минут десять никто не мог произнести ни слова. В глазах стояли слезы.

Затем Ковалев, красный от возмущения и обиды, прохрипел:

– Знаешь… У тебя…. Ну, Мохряков…. Да у тебя язык без костей. Но это – полбеды. Зато в твоей голове их – предостаточно, а мозгов нет совсем. Тебе бы поиздеваться над кем-нибудь, посмеяться. На большее ты не способен. Балабол, одним словом. Но только не я, а ты сам подал условный знак бандитам. А точнее, твои сородичи.

Мохряков, вытирая выступившие на глазах слезы, не замечая подвоха, потому что чувствовал себя полным победителем в этой словесной дуэли, спросил:

– Какие еще сородичи? – приступ смеха не утихал.

– Самые обыкновенные. Сороки! Ты как только появился в лесу, они сразу же застрекотали во весь голос: «Мохряков пришел! Мохряков пришел!» Как? Ты разве не слышал? Да, именно так все и было. А тот самый главный бандит… Ну, про которого ты только что рассказывал… Ну тот, что «плывущую вниз по реке мертвую рыбу видел» – вот он своих братьев-бандитов и предупредил: так, мол и так, появился в наших лесах сержант второго взвода минометной роты Александр Моряков, наизнаменитейший боец. Ему не то, что на мушку, даже на язык нельзя попадаться. А ты говоришь: «Рыба кверху пузом плыла». Сам ты рыба!

После этих слов стало ясно, что ответный раунд выигран Ковалевым. Счет стал 1:1.

Хохот бойцов был настолько сильным, что облюбовавшие близлежащие деревья птицы, с шумом взлетели с деревьев вверх, крича на весь лес.

Неизвестно, чем бы закончилась эта «дуэль», если бы не прозвучала команда: «Строиться!». Пора было возвращаться в расположение батальона.

XXI. Осторожно, диверсия!

После небольшого отдыха, предоставленного нам командованием по окончании операции, жизнь в гарнизоне потекла своим чередом: занятия, тренировки, внутренняя и гарнизонная службы, практическая работа по обслуживанию вооружения и боевой техники. В первую очередь мы привели в порядок матчасть. Как пелось в популярной песне: «Первым делом, первым делом самолеты…». В нашем случае это были минометы. Именно они безотлагательно должны быть приведены в боевую готовность к следующим операциям, поскольку представляли для врага смертельную опасность.