По следу Сезанна

К середине дня на улице стало совсем тепло, и только с Сены дул легкий ветерок — лучшей погоды для прогулки и не придумаешь. Молодые листочки на деревьях еще не успели потускнеть от паров бензина, и казалось, кто-то нарисовал их на ветках ярко-зеленой краской. Наверное, именно в такой день и была написана песня об апреле в Париже.

Люси сидела между двумя мужчинами и зачарованно крутила головой, точно наблюдала увлекательный теннисный матч. Как отличалось все, что она видела, от Нью-Йорка. Здесь было так много собак, так много курильщиков и красивых старинных зданий и еще удивительное ощущение простора, которое невозможно испытать в городе небоскребов: Кофе здесь был крепче, воздух пах по-другому, и даже Андре изменился. Люси наблюдала за ним, пока он общался с официантом. Когда Андре говорил по-французски, он словно переключался на более высокую скорость, руки и плечи приходили в движение, нижняя губа и челюсть чуть выпячивались вперед, а его речь казалась Люси, привыкшей к более резким англосаксонским модуляциям, чудесной и экзотической. И ужасно быстрой. Здесь все говорили очень быстро.

По предложению Сайреса решено было съесть что-нибудь легкое, чтобы не перегружать желудок перед долгим и изысканным обедом. Поэтому после кофе они заказали только по стакану «Божоле» и по сандвичу с ветчиной. Сгорая от любопытства, Люси откусила от доброй половины багета большой кусок, почувствовала во рту первый вкус французского хлеба и нормандского масла и, прожевав, повернулась к Андре:

— Не могу понять, почему они все не толстые. — Она взмахом руки обвела сидящих за столиками людей. — Вы только посмотрите, что они едят, и еще это вино. А потом все повторится за обедом. Как у них получается? Они что, сидят на какой-то особой диете?

— Вот именно, — подтвердил Андре. — Не больше трех блюд за ланчем, не больше пяти за обедом и никакого алкоголя до завтрака. Верно, Сайрес?

— Да, примерно так, милый юноша. Вы еще не упомянули ежедневную бутылку вина и рюмочку коньяка на ночь. И готовится почти все на сливочном масле. И как можно меньше физических упражнений. Это очень важно. И пачка сигарет в день.

Люси покачала головой.

— Ну ладно, может, я задала глупый вопрос, но факт остается фактом: до сих пор я не видела тут ни одного толстяка. Ни одного.

— Это часть так называемого «французского парадокса», — объяснил Андре. — Помните, несколько лет назад вокруг него было много шума. Тогда исследователи сравнили гастрономические традиции примерно двадцати стран. Они пытались установить связь между национальной диетой и уровнем сердечно-сосудистых заболеваний в стране.

— Я не уверен, что хочу об этом слышать, — признался Пайн, глядя в свой бокал.

— Вы будете в полном порядке, пока живете здесь, — поспешил успокоить его Андре. — По результатам исследований выходило, что самая здоровая диета — в Японии, что и неудивительно, раз они едят в основном рис и рыбу. Сенсацией стало второе место — его заняла Франция, несмотря на хлеб, сыр, фуа-гра, соусы, ланчи, продолжающиеся по три часа, и алкоголь. Разумеется, всем захотелось знать, почему так получается. Думали даже, что у французов есть какой-то секрет — хитрая диета, позволяющая им есть все что угодно и не расплачиваться за это здоровьем. А выяснилось, что все дело в красном вине.

— Да, я вспомнил, — кивнул Сайрес. — Об этом тогда много рассуждали по телевизору, а потом в Нью-Йорке винные магазины распродали свои запасы «Каберне-Совиньон» за двое суток.

— Все верно. А потом кто-то объявил, что процент заболевания циррозом печени во Франции выше, чем в Соединенных Штатах, и американцы опять вернулись к гамбургерам и коле.

— А какое место заняла Америка? — поинтересовалась Люси.

— Где-то внизу списка — четырнадцатое или пятнадцатое, кажется. И одно красное вино тут ничего не изменит. Я думаю, его роль преувеличена. Конечно, важно то ты ешь и пьешь, но не менее важно, как ты это делаешь. И тут в национальных традициях существует громадная разница. В Америке к пище относятся как к топливу: люди едят в машинах, на улице, могут проглотить обед за пятнадцать минут. А здесь еда — это удовольствие. Французы никуда не спешат, они сосредоточены на том, что едят, им нравится сидеть за столом, и они никогда ничего не перехватывают между приемами пищи. Невозможно представить, например, что президент Франции за своим рабочим столом будет хрустеть чипсами. Кулинарию здесь уважают, к ней относятся как к искусству. Лучшие шеф-повара популярнее кинозвезд. — Андре сделал паузу, чтобы допить вино. — Прошу прощения, я, кажется, прочитал целую лекцию. Но все это — правда. — Он повернулся к Люси. — Сама увидишь сегодня вечером.

— Я еще не рассказал вам, что звонил Францену из отеля, — вспомнил Сайрес.

— Ну и как? Все в порядке?