По следу Сезанна

— О, это большой энтузиаст! — закатил глаза Сайрес. — Говорил только о меню и так, точно уже держит в руке нож и вилку, Сандеран, по его словам, один из величайших шефов. Встречаемся в ресторане в восемь. Должен сказать, он был очень дружелюбен, предложил мне называть его Нико. У меня такое чувство, что мы поладим.

Люси почти не слушала его, потому что наблюдала за высокой блондинкой в черной коже, переходящей улицу с борзой на поводке. Обе, и девушка и собака, вышагивали с высокомерной грацией, не обращая ни малейшего внимания на машины. Эффект был несколько подпорчен, только когда собака вдруг решила задрать ногу на стоящий у тротуара мотоцикл, на который как раз садился его хозяин. Тот тоже застыл с задранной ногой и попытался усовестить животное, но парочка, не проявляя никакой заинтересованности, пошла дальше.

— В Нью-Йорке они уже дрались бы, — заметила пораженная Люси. — А на собаку подали бы в суд. — Она покачала головой и повернулась к Сайресу. — Мы можем поговорить о деле?

— Конечно, — кивнул тот.

— Как вы думаете, в ресторан мне лучше надеть черное платье? Нет, шучу. Чего мы хотим добиться от Францена?

— Постараюсь сформулировать. — Устремив взгляд на кондитерскую «Липп» на другой стороне бульвара, Сайрес поправил свою бабочку. — Я хочу, чтобы он расслабился и почувствовал, что может доверять нам. Хочу, чтобы он рассказал, как начал работать на Денуайе и все, что он знает о подлиннике — где он сейчас и что с ним будет дальше. — Он улыбнулся Люси. — Словом, хочу, чтобы он поделился с нами тем, чем не имеет права.

— И у вас есть план?

— Конечно. Напоить его как следует и надеяться на лучшее.

* * *

Камилла была вне себя. Она расхаживала перед столом Ноэля мелкими, яростными шажками — локти прижаты к бокам, сигарета стиснута между двумя пальцами. Все складывалось ужасно. Она на блюдечке преподнесла Андре главный шанс его жизни, за который любой фотограф продал бы душу, а он взял и исчез. Исчез! За последние два дня она раз десять звонила в его квартиру. Билет на Гонконг был заказан, все организовано — а организовать это было непросто, и от нее потребовалось немало просьб и унижений, — и где он? Испарился. Эта вечная безответственность творческих личностей! Высокомерие! Неблагодарность! Ей очень хотелось навеки вычеркнуть его имя из своей записной книжки.

— Ноэль, позвони еще раз в агентство. Поговори с этой пигалицей Уолкот. Может, она знает, где он.

Камилла перестала шагать и теперь стояла прямо перед Ноэлем. Тот позвонил, повесил трубку и покачал головой:

— Ее нет на работе. В отпуске до следующей недели.

— Отпуск! — фыркнула Камилла. — Могу себе представить. Тур «все включено» на Кони-Айленд. Тогда продолжай звонить ему домой, — распорядилась она и ушла к себе в кабинет.

Ноэль проводил взглядом ее напряженную от злости спину и вздохнул. День обещал быть трудным.

15

Незадолго до восьми они встретились в вестибюле отеля. Люси в своем лучшем черном платье, Андре с полузадушенным лицом, какое бывало у него каждый раз, когда приходилось надевать галстук, а Пайн в клетчатом костюме завсегдатая парижских бульваров. С изысканностью придворного он склонился над рукой Люси:

— Вы выглядите восхитительно, милая. Самая прелестная девушка в Париже.

Люси смутилась и только тут заметила мальчика-посыльного, который, стоя за спиной Сайреса, делал ей знаки. Она улыбнулась ему, и на нее тут же обрушился стремительный поток французского: такси только что высадило гостей у входа в отель; оно пустое и еще не отъехало; он будет счастлив придержать его для мадемуазель, если она захочет. Судя по мечтательному выражению его лица, он предпочел бы придержать саму мадемуазель. Растерявшаяся от такого обилия незнакомых слов Люси повернулась к Андре:

— Что он говорит?

— Говорит, что знавал много женщин, но ни одна из них не может сравниться с тобой. Он хочет пригласить тебя домой и познакомить с мамой.

Такси спустилось к Сене по бульвару Сен-Жермен, а когда оно въехало на мост Согласия и Люси увидела черную ленту Сены, зажатую в сверкающих огнями берегах, у нее от восторга перехватило дыхание.

— Я специально попросил их включить освещение, Лулу, — признался Андре, внимательно следивший за ее лицом. — Вон там справа — сады Тюильри, а прямо перед нами — площадь Согласия. Получше, чем Западным Бродвей в понедельник утром?

Люси медленно кивнула, не в силах отвести взгляд от окружающей ее красоты: от подсвеченных прожекторами красивых зданий, от выстроившихся в шеренгу черных силуэтов деревьев, от скульптурных теней на массивных каменных стенах. Она была так потрясена, что не могла говорить.