По следу тигра

— Вы получите еще столько же, а когда мы пересечем границу, я удвою сумму. Любым, удобным для вас способом, только помогите мне! — Истерзанный жалкий вид господина полковника вызывал жалость и омерзение одновременно. Это существо умрет, по-другому просто и быть не может. И необязательно от рук Максима, просто этот закон природы обязательно будет приведен в исполнение. Максим спрыгнул со стола, обошел его и снова остановился напротив Артемьева. Тот молча, вытаращив глаза, ждал ответа. Вернее, не так — приговора.

— Даже если я сейчас сойду с ума и просто уйду отсюда, ты все равно покойник. Почти час назад я пристрелил трех человек из личной охраны губернатора, их оружие и документы забрал с собой. И сразу к тебе с отчетом двинул, да не один, а в сопровождении, с почетным эскортом. И меня тут как дорого гостя встретили, только в щечку не поцеловали. Ты выйди, посмотри, вдруг, «комиссары» еще за воротами трутся. Но это вряд ли, давно на доклад сам знаешь к кому ускакали. И вернутся с минуты на минуту, у них приказ уже есть — охрану твою убрать, скоро тут караул сменится. Я на твоем месте ждать бы не стал. Это все равно как к «духам» живым попасть, еще неизвестно, что хуже. Ты покойник, Артемьев, теперь ты точно покойник. Но все же я смогу тебе помочь.

Максим достал пистолет, вытряхнул из него магазин и извлек из него все патроны, кроме одного. Задвинул магазин обратно и положил пистолет на стол перед Артемьевым. Бывший мэр был кем угодно — продажной тварью, редкой сволочью и мерзавцем, но только не дураком. Он накрыл оружие ладонью правой руки, подтянул к себе, взялся за рукоять. Максим вытащил из рюкзака отбитый у «комиссара» пистолет и замер перед столом, держа оружие в опущенной руке.

— Время, — негромко напомнил он, — его у тебя нет.

Артемьева будто ударили хлыстом. Полковник вцепился в пистолет обеими руками, уставился на него, вздрогнул всем телом и то ли всхлипнул, то ли глубоко вздохнул. И повернулся рывком в вертящемся кресле с высокой спинкой, отвернулся к стене. Максим смотрел на матовый плафон светильника на стене и даже не моргнул, услышав сначала глухой короткий щелчок, а потом звук выстрела. И грохот упавшего на пол пистолета. Все, счет пошел на секунды, скоро все изысканное общество будет в сборе. Максим захлопнул дверь в кабинет, повернул «язычок» замка. Теперь по пунктам, сначала деньги — Максим нырнул под стол. Сейф — вот он, вмонтирован в тумбу стола, его дверца приоткрыта. Запаянные банковским способом зеленые и нежно-розового цвета пачки полетели в рюкзак, за ними отправилась набитая бумагами папка. Максим запихнул туда же схваченный со стола ноутбук, выбрался с противоположного конца стола, прислушался. Услышать он ожидал все, что угодно, но не звуки выстрелов. Два подряд, потом пауза, потом короткая перестрелка — вот оно, смена караула, процесс пошел. «Свои собаки дерутся — чужая не лезь», — Максим был явно лишним в этой разборке. Он постоял секунду неподвижно и бросился к камину, согнулся в три погибели и заглянул в черную кишку дымохода. Хорошо, что Артемьев был богатым человеком, и на отличный, выложенный кирпичом с прекрасной аэродинамикой дымоход не поскупился. Как и на каминную решетку, как и на все остальное…

В дверь настойчиво постучали, потом подкрепили свою просьбу выстрелом. Серьезность намерений «комиссаров» — посланцев разъяренного губернатора — сомнений не вызывала. Максим пролез уже бóльшую половину пути, когда услышал снизу треск выломанной двери, крики, топот. Но развития событий ждать не стал, вылез, как укравший из-под елки подарок вор-Санта-Клаус из трубы — весь грязный, перемазанный в саже и копоти, забросил тяжеленный, набитый до отказа рюкзак за спину. Дальше ползком на четвереньках по крыше, потом вниз по черепичному скату на один уровень ниже к водосточному желобу над окнами первого этажа. Тут можно полежать за выступом, посмотреть, что делается внизу. Судя по всему, дела у артемьевских неважные — один лежит неподвижно, ничком на плитках дорожки, другой скрючился у стены, рядом с тем местом, куда собирался десантироваться Максим. Но этот человек не опасен, он и стонет-то еле-еле, а до бесхозного, валяющегося рядом пистолета точно не дотянется. Надо бы прибрать к рукам хорошую вещичку, да времени нет.