По слову Блистательного Дома

– Я чувствую в воздухе аромат чудесного пива. Не поделишься ли своими запасами с уставшими путниками? Хотя и у нас найдется чем усладить твой вкус. За трапезой ответы легче находятся, чем на дороге. Убери же оружие и насладимся беседой, – и легко спрыгнул с коня.

Или мужчина был доверчив, или вопросы безопасности его не беспокоили вовсе, но идея совместной пьянки пришлась ему явно по сердцу.

Обустройство лагеря вообще-то совсем не праздничная процедура. Особенно если вы не в однодневном походе. Мероприятие это достаточно нудное. Коней надо расседлать, протереть, накрыть, к мордам торбы привязать, водички немного дать. Хорошо хоть наш новый знакомец додумался остановиться у ручья, и проблем с водой не было. Сам он, как я понял, мужчиной был неприхотливым и обустройством ночлега особо не занимался. Попил пивка и задремал на шкуре какого-то зверя.

Потом хворост надо насобирать, костер развести, ужин сварганить. И, как вы понимаете, всем этим пришлось заниматься мне, потому что Тивас ударился в дипломатию. Хотя, пока я занимался лошадками, этот дяденька с опаской подошел, поглядел и отошел. Наконец с хозяйством дела были завершены, и я устало уселся на седло, брошенное у костра. Над костром булькали два котла. Один был обычным походным котлом, в котором тушился подбитый мной заяц, а что готовилось во втором, я не знаю, потому как это был волшебный котелочек Великого Мага, и что там булькало, было известно только товарищу Тивасу. Мои сотрапезники времени зря не теряли. На чистой тряпице были выложены порезанный хлеб, сыр, мясо – это наше; распластанная на крупные ломти рыба угрожающих очертаний, какая-то плетенка, натертая красным порошком, длинная коса сыра и что-то вроде галет – это не наше. Стороны продолжали быть настороженными, но совместное приготовление к пьянке сближает, и настороженность уже сменилась повышенной вежливостью, которая, впрочем, могла смениться как дружескими хлопками по плечам, так и взвихриться веселой рубкой. В общем, шаткая такая ситуация.

Тивас по плечи залез в свою торбу и торжественно извлек здоровенную кожаную флягу, внушающую серьезные надежды своими размерами. Не забыл он и три костяные чаши, покрытые затейливым узором.

Унго легко поднялся и ушел.

– Обиделся, – предположил я.

– Подождем, – ответствовал мой индейцеобразный спутник.

В кустах захрустело, и к костру вырулил наш новый знакомый. В правой руке его была здоровенная глиняная емкость. Напряженные мышцы указывали на полноту сосуда. Он бухнул свою ношу рядом с нашей бутылью и уселся, не выпуская свое странное оружие.

Тивас торжественно разлил вино по чашам. Поднял одну на уровень глаз.

– Выпьем же напиток, который мы пьем лишь с друзьями, и смоем лед недоверия с наших сердец.

Я взял чашу. Наш новый знакомец помедлил, потом тоскливое непонимание в глазах сменилось выражением «была не была, эх», и ухватил емкость своей крепкой короткопалой ладонью.

– Дайте нам, Великие, верных друзей и сильных врагов, – и с этими словами медленно выпил налитое.

– Хорошие слова, – одобрил Тивас и влил в себя свою чашу.

– Пусть дороги наши ведут нас туда, куда надо нам, – присоединился я к собугыльникам.

Выпили.

– Странный напиток, – сообщил Унго. – Сладкий, как мед, легкий, как утренний воздух, нежный, как поцелуй матери, – прислушался к себе. Продолжил: – И прогоняет тоску.

– А ты поэт, о, воин, загораживающий дорогу, – заметил я.

– Плох фавор, не умеющий сказать хвалу своему воину и приятно оскорбить врага, – задумчиво, прислушиваясь к себе, ответил здоровяк. – А тут еще твой напиток веселит, как доброе зимнее пиво, темнолицый клирик. Давай же отведаем его. Хотя странно пить это свежее зимнее пиво здесь, сейчас, в середине лета.

С этими словами он с натугой приподнял свою баклагу, и в чаши полилось, радостно пенясь, густое, тяжелое, темное пиво.

Здоровяк наконец отложил свой убивательный снаряд и взял чашу двумя руками.

– Хороши ваши слова, приятен запах пищи. Да обласкает нёбо вкус этого напитка и обрадует сердце встреча с вами, – и в пару глотков опустошил свою чашу.

Мы не заставили себя ждать. Какое это было пиво!

Густое, как какао, горько-сладкое, терпкое, оно шибало в нос, как квас, и оставляло на языке сладкий карамелистый привкус. От удовольствия я закатил глаза. На Тиваса напиток тоже произвел приятное впечатление.

– Вы – люди, – радостно обличил нас счастливый пивовладелец.

– Да, – слегка озадаченно кивнул я головой, – люди.

Поучающе подняв указательный палец над головой, Унго сообщил:

– Духи пиво не пьют. Поначалу я уж подумал, что попал-таки в край Великих Воинов.

– С чего бы это?