По справедливости: эссе о партийности бытия

Как пишет современный французский философ Поль Рикер: «Если вначале говорят о действии, о практике, что они являются хорошими или плохими, то этический предикат рефлексивно применяется по отношению к тому, кто может назвать самого себя в качестве автора своих слов, исполнителя своих действий, персонажа рассказов, повествующих о нем или им изложенных. Посредством этого рефлексивного движения субъект сам помещает себя в поле идеи блага и судит (или представляет возможность судить) свои действия с точки зрения благой жизни, на достижение которой они направлены. Словом, только субъект, способный оценивать собственные действия, формулировать свои предпочтения, связанные с предикатом „хороший“ или „плохой“, а значит, способный опираться на иерархию ценностей в процессе выбора возможных действий, – только такой субъект может определять самого себя».[30]

Прочнейшая взаимосвязь этических убеждений и идентичности объясняет нам, почему нравственный выбор не раз подтверждался готовностью положить за него жизнь. Только при таком подходе философ подтверждал свое право на проведение политики создания устоев и установлений. Такой политикой и была этика, направленная на то, чтобы воспитать граждан, действуя в логике личного примера.

Эта логика здесь также совершенно не случайна: благодаря ей перед философом открывалась великолепная возможность создавать античного «человека политического» по своему образу и подобию. Подобная практика и по сей день задает контуры стратегического поведения. Стратегическое поведение представляет собой сумму практических действий, реализуемых как долгосрочные программы. Оно связано с перманентным целеполаганием, но никогда не сводится к конкретной цели или плану. Стратегическое поведение представляет собой особого рода политику – политику скоординированных и одновременно координирующих решений.

Каждый из нас является «человеком политическим» по отношению к собственной жизни. Наши повседневные действия сотканы из ответов на вопрос: что лучше? И уже этот вопрос является сугубо этическим, поскольку он связывает наше существование с тем, как мы определяем для себя благо и какие пути избираем для его достижения.

«…В чем состоит единство человеческой жизни? – рассуждает американский специалист по этике Аласдер Макинтаир. – Ответ заключается в том, что это единство есть единство нарратива (в данном случае самоописания. – А. А.), воплощенного в одной жизни. Спросить «Что есть благо для меня?» – значит спросить, как я мог бы пронести это единство через всю жизнь и привести его к завершению. Спросить «Что есть благо для человека?» значит спросить, что общего могут иметь все ответы на первый вопрос. Теперь важно сделать упор на том, что именно систематическая постановка этих двух вопросов и попытки ответить на них как на словах, так и наделе обеспечивают моральной жизни единство. Единство человеческой жизни есть единство нарративного поиска. Поиски иногда кончаются неудачей. Усилия в процессе поиска иногда кончаются разочарованием, прекращаются на полдороге, уводят в сторону и растрачиваются попусту; точно такая же участь может ждать и человеческие жизни».[31]

Иными словами, определяющий нашу повседневность вопрос «что лучше?» задается так, как будто заранее содержит в себе ответ на другой, философский, вопрос: «что такое благо?». Разумеется, в большинстве случаев между двумя этими вопросами пролегает огромная дистанция, которую хотят, скорее, не преодолеть, а увеличить.

Однако и увеличение упомянутой дистанции происходит в рамках последовательного избрания самоутверждения – в рамках собственных представлений о том, что для тебя лучше. Подобные представления вновь отсылают нас к нерешенному вопросу о благе как своей предпосылке.

При каких условиях этот вопрос все же начинает задаваться? В каких случаях он начинает становиться проблемой! Наш ответ: в ситуациях, когда человек не может не быть последовательным и не может не принимать кардинальных решений. Речь прежде всего идет о ситуациях экзистенциальных испытаний и трудностей. Последние выступают предпосылками того, что «абстрактные» на первый взгляд вопросы о добре и зле превращаются для него в жизненно важные вопросы, от практического решения которых зависит дальнейшая судьба.