По средам мы носим чёрное (СИ)

Авада Кедавра. Впервые в жизни. Ему хотелось, чтобы ради Грейнджер он научился создавать свой патронус, а получилось, что ради нее он кидался непростительными. Собственное проклятие ощутило новую власть. Душа окончательно раскололась.

Димитров увернулся от смертоносного луча и сжал зубы. Все было неправильным. Неправильным до безумия.

— Убей Малфоя! — крик Кирин разрезал воздух. — Убей же его!

Оуэн должен подчиниться. Она — все, что у него осталось. Больше никого. Семья на первом месте.

Волшебник атаковал, но лишь простым Редукто. Для непростительного заклятия нужно искренне хотеть убить или причинить боль, а Димитров не хотел.

Натерреры напали на Блейза и Джейн, которые отбивали летящие лучи один за другим. Противников было втрое больше, но они уступали в магическом искусстве. Драко прикрывал собой Гермиону, которая продолжала левитировать в воздухе, не приходя в себя.

Колдовство летало и отражалось в маленьких лужицах растопленного снега. Им бы сейчас хоть немного зелья удачи. Хотя бы каплю.

Забини отбил очередной удар и улыбнулся Джейн, которая сковала цепями одного из приспешников.

— Может, поженимся прямо сейчас?

Блэкли удивленно приподняла бровь и встала рядом с возлюбленным. Легкое касание его руки, которое он не заметил, перенаправляя новое заклятие.

— Драко ведь глава чистокровного рода. Он бы мог связать нас покровом, у него есть такое право.

— В таком случае если мы не умрем сегодня, то падем от руки твоей матери, дорогой. А я хочу прожить с тобой долго и счастливо, — улыбаясь произнесла девушка.

Малфой не слышал ничего, о чем говорили друзья. Он лишь продолжал атаковать Оуэна зелеными лучами смерти. Ему действительно хотелось, чтобы род Димитровых канул в бездну. За все, что они сделали. Чтобы их имя сожгли во всех книгах вместе с мертвыми телами.

— Ты умрешь напрасно, мою сестру не победить силой, — выкрикнул мужчина, стараясь подобраться ближе к Гермионе.

— А ты болтаешь напрасно. Инкарцеро! — Драко не обращал внимания на пустые слова своего противника.

Весь его мир сосредоточился только на одном: спасти Грейнджер и вынести ее из этого ада. Любой ценой. Оуэн был сильным магом, но не таким опытным, как Малфой.

И допустил ошибку.

— Сектусемпра! — широкие полосы разрезали грудь и горло Димитрова, и он повалился на землю.

Не смог увернуться, не смог предугадать такой исход событий. Проиграл в смертоносной дуэли. Ткань пропиталась липкой кровью, а Кирин закричала не своим голосом.

На ее шее блестели точно такие же раны. Драко замотал головой. Брат и сестра связаны не просто семейными узами. Этого просто не может быть.

Ведьма взмахнула рукой, заставляя порезы постепенно затягиваться. В зеленых глазах блестела ненависть, играло безумие. Похоже, что волны гнева полностью захватили ее разум.

Поток фиолетовой магии прижал Малфоя к стене и обездвижил. Он не мог двигаться. Не мог говорить.

Кирин решила вступить в битву, чтобы закончить ее раз и навсегда. Злость пересилила страх.

— Отправляйся в Червен! — она переместила левитирующую Грейнджер прямо в руки брата, и тот тут же растворился в воздухе.

Драко пытался высвободиться. Пытался сбросить с себя колдовство, что лишь сильнее прижимало его к холодному камню. Он должен предупредить Блейза и Джейн, которые отбивались от натерерров в другой стороне.

Кирин расплылась в сумасшедшей улыбке и зашагала к волшебникам. Они не видели ее. Не могли видеть.

— Экспеллиармус! — Блэкли выбила палочку из рук рыжеволосого громилы и повалила его на землю.

— Браво, Джейн! — одобрительно выкрикнул Забини.

Лишь один разворот. Один мягкий взгляд, полный любви. И ведьма заметила приближающуюся Димитрову.

Та замахнулась рукой. Магия могла быть бесполезной. Эмпат сделает все, чтобы уничтожить луч хаоса. Лонгринги уже летели в спину Блейза, сверкая в тусклых лучах зимнего солнца.

Джейн сделала то, что должна была. Переместилась прямо перед ним. Его большие карие глаза расширились от ужаса.

Три лонгринга воткнулись прямо в спину, разрывая кожу и мышцы, добираясь до легких. Изо рта потекла тонкая струйка крови.

— Что, зрение подводит?

Блэкли запрокинула голову назад и упала. Ее волосы разлетелись по каменной дорожке, а глаза тут же закрылись.

Кирин рассмеялась громким, отвратительным смехом. В этот раз лонгринги не были заколдованы.

Джейн не дышала.

Ты, словно церковь в воскресенье, манишь, желаешь, чтобы в тебя вошли

Кирин сидела в своем любимом кресле напротив огромного резного зеркала. В отражении давно было не ее лицо, а дикая гримаса Нирик. Та тихо нашептывала сладкие слова о принятии безумной сущности, о прекрасном будущем и возможностях, которые это соединение может принести. Черные, расползающиеся по раме волосы выглядели словно тугие веревки, а темные глаза покрылись паутиной, перебивая зеленый цвет.

Димитрова не могла оторваться от собственного отражения. Оно манило, заставляло сердце биться чаще, что не удавалось ни одному мужчине… Хотя… Одному все же удалось.

— Убей его! Принеси в жертву! Тогда мы станем единым целым!