По средам мы носим чёрное (СИ)

​Звук каблуков звонко разносился по огромному холлу. Гермиона остановилась возле Драко, который смотрел куда угодно, но не на неё.

​— Малфой… То, что случилось наверху… Это более не повторится, я…

​— Давай уже скорее закончим начатое, — он её оборвал на полуслове, не желая продолжать разговор.

​— Они что, переспали? — зашептал Блейз.

​— Пока нет, — еле слышно ответила Блэкли и подошла к блондину. — Будет не больно.

​Одно резкое движение, и кровь потекла по фарфоровой коже. Девушка быстро наполнила склянку и залечила рану. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, словно он делает подобные вещи каждое утро.

​Когда лезвие коснулось руки Гермионы, та невольно поморщилась от острой боли. Кинжал был явно заколдованным, раз от такой небольшой царапины было столько неприятных ощущений.

​Джейн наполнила два кубка красноватым зельем, и вылила в каждый из них колбу с кровью. Лицо Малфоя не выражало абсолютно ничего, но гриффиндорка была уверена, что ему совсем не хочется пить снадобье, где главная составляющая её собственная кровь.

​Между тонкими пальцами Блэкли проплелся серебряный волос единорога.

​— Встаньте ближе, друг напротив друга. Возьмитесь за руки, как при непреложном обете. После того, как выпьете связующее зелье, голова может кружиться. Из побочных эффектов: обмен воспоминаниями, слабость, возможно тошнота.

​Малфой, не издавая ни единого звука, схватил Гермиону за руку и одним движением заставил сделать шаг ему навстречу. Не грубо, но слишком настойчиво даже для него. Её кожа была такой горячей, что столкнувшись с морозными иголками мужского запястья, она едва не отдернула ладонь. Но смогла сдержаться и лишь крепче сжала пальцами складку пиджака. Даже на каблуках волшебница не была на уровне его глаз, смотря на холодную сталь снизу вверх.

​— Теперь я обмотаю связку нитью. Постарайтесь расслабиться и вытеснить из сознания всё лишнее.

​Светящийся волос коснулся соединённых рук и тут же обвился вокруг волшебников.

​— Зелье, ребятки, — Блейз протянул каждому по кубку. — Джейни сказала, что сейчас вы почувствуете вкус друг друга.

​Глаза мулата хитро блеснули, но ни Гермиона, ни Драко никак не отреагировали на шутку.

​Малфой схватил зелье свободной рукой и начал пить. Жадно. Темно-красная капля стекала по четко очерченному подбородку, а его глаза разъедали в Грейнджер огромное пятно, замораживая своим инеем. Девушка поежилась, почувствовав смущение и что-то еще… Совсем непонятное.

Слизеринец сжал крепче её руку, словно привлекал внимание ведьмы. Она подчинилась, опять взглянув в металлические глаза. Отстраненно. Хладнокровно. Без провокаций. Гермиона вторила себе это как священную мантру, не прерывая визуальный контакт. Допив остатки, Драко протянул пустой бокал Забини.

​— И что же ты чувствуешь? Какая для тебя на вкус всезнайка?

​— Пусть тебе твоя подружка скажет, — огрызнулся мужчина. Скорее гоблины начнут раздавать галлеоны нищим, чем он признается, что в его рту растекается вкус чертовых карамельных яблок.

​Грейнджер вдохнула запах зелья. Ничего необычного. Этот аромат преследовал её уже несколько дней, нещадно вытесняя из легких воздух и заполняя каждую клетку. Никаких примесей. И ни с чем не спутать. Глоток за глотком. Её рецепторы обжигали знакомые ощущения. Свежий тост, намазанный маслом. Чай. Чай с проклятым бергамотом, которым провонял, казалось, весь Лондон, да и весь чертов мир. Фисташковый круассан. Последняя капля была выпита.

​— Как только я сниму нить и зафиксирую печать, начнется твоё преображение, Герм, — Блэкли коснулась кончика волоса. — Готова?

​Дурацкое желание сохранить вкус зелья не давало девушке раскрыть рта. Она лишь кивнула.

​Как только Джейн закончила ритуал и натянула нить, сразу началось что-то невероятное.

​В дымчатом тумане все вокруг закружилось и поплыло. Грейнджер видела саму себя в кровати. Какую-то проволоку на собственной шее. Это не иллюзия. Это его воспоминание. Прикосновения. Он снимает заклятие. Освобождает от душащих шипов. Голос Малфоя вырвал её из потока.

​— Я что-то должен чувствовать?

​— Не ты. Она.

​И Гермиона чувствовала. Пустота, мрак, забвение. Его холод был вовсе не показной, он был что ни на есть настоящий.

​Кожа посветлела на несколько тонов, волосы вытянулись и побелели. Коньячные оттенки её глаз уступили ледяной платине. Черты лица стали настолько острыми, что даже взглянув на них, можно было порезаться.

​Ведьма смотрела на Малфоя. В её тело вливалась какая-то неведомая энергия, жаждущая быть рядом с ним. Говорить с ним. Дышать одним воздухом.

​Печать блеснула фиолетовым цветом.

​— Что это? — спросил Блейз, завороженный игрой оттенка.

​— Никогда не видела ничего подобного, — удивленно проговорила Блэкли. — Не могу сказать…

​— Что-то не так? — голос Гермионы стал немного выше и чем-то напоминал Гринграсс.

​— Всё в порядке. Просто странности, — фиолетового свечения уже не было. Джейн лишь пожала плечами.