По средам мы носим чёрное (СИ)

— Зачем вы здесь? — девушка смотрела в зелёные глаза, не отрываясь.

— Как и все… Кураж, веселье, красивые женщины… Даже удалось спасти одну из них от чванливого идиота. Не люстра, конечно.

— Откуда вы знаете Кирин Димитрову? — гриффиндорка не отступала ни на шаг. Между ними было не больше двадцати дюймов.

— Общее прошлое. Много общего прошлого, — уклончиво ответил волшебник. Он мягко взял руку Гермионы и заглянул в её ладонь. — Слышали что-нибудь о гадании по руке? У вас очень сильная линия судьбы.

— Расскажите о ней, что знаете! — почти потребовала Грейнджер.

— О судьбе? Считается, она даётся человеку при рожде…

— О Кирин!

— Вы очень волевая личность, Гермиона… Такие женщины, как вы, встречаются так редко… И я чувствую от вас запах смерти. Вы буквально пропитаны ей…

— Оуэн, расскажите о Димитровой. Это очень важно.

Мужчина коснулся ее щеки и приоткрыл рот. Его глаза блуждали по настороженному лицу волшебницы, заставляя румянец снова окрасить красными оттенками бледную кожу.

— Такая требовательная. Такая властолюбивая. Как жаль, что у вас может быть только один любовник. Смерть. Вы носите её с такой гордостью, как дамы расшитые платья. Пронизанная насквозь мраком и холодом, словно ранее утро ещё морозной весной, — тыльная сторона его руки продолжала гладить пылающую щеку. — Вы себе представить не можете, какая вы опасная женщина… И притягательная.

— Оуэн…

— Гермиона, я не могу сказать все… Но если бы я стоял на перепутье между Францией и Испанией, то предпочёл бы Париж. Подумайте над этим…

Его глубокий голос гипнотизировал. В нем была какая-то своя загадка. Древняя тайна, которую хотелось изучить и найти ответы. Грейнджер приоткрыла рот, набирая воздух для очередного вопроса, но Димитров это воспринял, как приглашение, и медленно наклонился к её губам.

— Отойди от неё. Сейчас же, — отрывистый голос Малфоя искромсал тишину своим льдом.

Гриффиндорка отскочила как ошпаренная, но мужчина стоял, не двигаясь.

— Прошу прощения, лорд Малфой. Ваша сестра — это кохинур в семейной сокровищнице, — Оуэн коснулся губами руки Гермионы и, слегка кивнув Драко, направился назад в здание.

Звенящую тишину разрезал только звук его удаляющихся шагов. Как только волшебники остались одни, Драко смерил Гермиону презрительным взглядом.

— Что ты себе позволяешь, во имя Салазара? — он шипел, даже не пытаясь скрыть свои эмоции.

— Общаюсь с новым другом в саду. Это преступление? — никто больше не будет контролировать её жизнь. Никто.

— Ты позоришь моё имя, зажимаясь с проходимцами по углам. Светишь бельём перед этим… — Малфой перевёл взгляд на дорожку, по которой ушёл Оуэн.

— Оу, ты думаешь, раз купил мне Ла Перла, то бельём я должна светить перед тобой? — шаг ближе. Каждое слово выплевывать, приправляя отборным ядом.

— Именно так я и думаю, Грейнджер, — опять хватает за плечи. Это становится какой-то странной традицией: сжимать её тело, когда она сделала что-то не так.

— Если бы оно было на мне… — девушка практически касалась кончиком носа его губ.

— Что если я тебе не верю?

Провокация. Черт возьми, в мыслях Гермионы скользнул образ, как Малфой трогает ткань кружева на её бёдрах. И этот образ ужаснул ведьму. Она думала о пальцах слизеринца на своих трусиках. «Слишком много шампанского. Я просто выпила слишком много шампанского».

Она продолжала смотреть, не в силах отвести взгляда. Словно магия удерживала её прямо в ледяной пустыни серых глаз.

— Что если я тебе не верю, Грейнджер? — еле слышно повторил Драко свой вопрос.

Перед ним стояла совсем не зазнайка, а совершенно другой человек. Перед ним был он сам. Образ потерянной дочери Люциуса дрогнул. Поплыл. Растворился. Малфой увидел каштановые кудри и ореховые искорки. Фиолетовая дымка обрамляла мягкие черты лица. Она закусила губу. Драко почувствовал знакомое напряжение ниже живота. «Твою мать, только не на Грейнджер». Мужчина моргнул и вновь увидел перед собой блондинку, которая смотрела на него с такой злостью, что пробрало бы до дрожи и дементора.

— Тогда проверь, — выдохнула ведьма.

Выстрел насквозь. Очередью из непростительных. Она пробила его грудную клетку двумя словами. Гриффиндорка предлагала ему взглянуть, есть ли на ней белье. А может и не просто взглянуть.

Дерзкий рот был слишком близко. И много себе позволял.

Звук шагов. Быстрых. Кто-то шёл к ним. Не сейчас.

— Хватит уже шушукаться. Я уже все это треклятое казино оббегал. Скоро игра, а вы… — Забини запнулся на полуслове. — А что вы тут делаете, собственно?

— Общаемся в саду. Это преступление? — Драко повернулся к другу и отпустил девушку.

Он повторил её фразу. Дословно. Ведьма почувствовала укол разочарования, перестав ощущать его руки на своих плечах. «Прекрати немедленно! Перестань об этом думать!»

— Ты в порядке? Не говори мне, что Малфой укусил тебя, и теперь ты умираешь от змеиного яда… — Блейз усмехался и смотрел на девушку, которая продолжала лишь стоять и сжимать кулаки.

— Его яда недостаточно даже, чтобы вызвать у меня головную боль, — гордо ответила волшебница и пошла в направлении игорного дома, обходя мужчин стороной.