По стопам Господа

Был еще так называемый «первый плод» или «семь видов», то есть пшеница, ячмень, виноград, фиги, гранаты, оливки и мед. Те, кто жил рядом с Иерусалимом, должны были подносить их Храму в свежем виде; те, кто жил далеко, — в сушеном. Филон Александрийский и Мишна рассказывают, как поселяне собирались вместе во время выплаты первых плодов и шли в Иерусалим, играя на дудках; процессию возглавлял жертвенный телец с позолоченными рогами и с гирляндой из оливковых листьев.

Кроме первого плода, существовали еще такие налоги, как терума— подношение пшеницы, вина и масла; шалла— подношение вымешанного теста; а также десятина, которая, согласно Мишне, охватывала «все, что могло употребляться в пищу и выращивалось, росло на земле». Именно эта жесткая система налогообложения даже самого скромного урожая, включая, скажем, мяту, анис, тмин, заставляла Иисуса восклицать: «Но горе вам, фарисеи, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и не радите о суде и любви Божией» ¹¹⁶.

Затем следовал налог на перворожденных сыновей и всех первенцев животных мужского пола. За сына-первенца платили пять шекелей в сокровищницу Храма, за неподходящих для жертвоприношения животных, например ослов, лошадей или верблюдов, — меньшую сумму. Но перворожденные козлята, ягнята и телята мужского пола принадлежали Храму.

В дополнение ко всему этому священники получали невероятное количество мяса. На алтаре сменялись разнообразные виды жертвоприношений: подношения за грех, подношения за причинение вреда, подношения мяса, благодарственные подношения, подношения для всесожжений. Последняя категория сгорала в огне алтаря полностью, с остальных подношений священники получали значительную долю мяса для частного использования. Например, в случае подношения за грех на алтарь бросали только жир, а почти вся туша доставалась священникам. В случае благодарственного подношения они имели право забрать себе грудину и правое плечо — и даже при подношении для всесожжений священники забирали шкуру животного, что тоже было прибыльно.

Таким образом, Храм должен был превратиться в огромное хранилище разнообразных продуктов питания и других товаров. Его погреба были забиты лучшими плодами, какие только росли по всей стране. Там были также крупные запасы золота, поскольку, как в большинстве древних государств, храмы служили в некотором роде банком, так как обладали надежной охраной и могли гарантировать безопасность накопленных богатств.

Именно в такое могущественное учреждение вошел Христос с дорожным посохом в руках. Рынок являлся примечательной чертой Храма. В предпасхальные дни там шла особенно бойкая торговля. Это был рынок скота и центр денежного обмена. Там можно было приобрести необходимую еду и питье для подношений. Вне всякого сомнения, рынок вырос при Храме за долгий период времени, из-за требования книги Левит отбирать для жертвоприношения только совершенных животных, а также из-за потребности обменивать деньги на валюту, приемлемую для святилища, и приобретать сотню других вещей, нужных для храмового богослужения. Вместо того чтобы приводить собственного барашка или козла в Храм и рисковать, что он будет отвергнут инспектором (его называли мумше), который за плату проверял все подношения, верующий мог приобрести на храмовом рынке животных, заранее проверенных властями, обладающих гарантированной левитской чистотой. Общеизвестно: стоит установить несколько прилавков и создать атмосферу торговли, как это притянет все прочие виды коммерческих сделок. Отличный пример — Лезер-лейн по соседству с Холборном. Примерно то же самое происходило и на территории, прилегающей к Храму.

Рынок находился под аркадой в просторном Дворе язычников. Должно быть, он напоминал современный рынок Дамаска, Иерусалима или Каира: плотная масса торгующихся, спорящих людей. Многих крестьян там просто дурачили. Мы знаем, что ценами на рынке активно манипулируют, и стоимость пары голубей могла достигать невероятной суммы в золотой денарий (примерно пятнадцать шиллингов и три пенса на современные деньги). К вечеру цена опускалась благодаря появлению честных и толковых людей и составляла нормальную величину — четверть серебряного денария (примерно восемь пенсов).

Когда Иисус вошел на храмовый рынок, должно быть, там раздавалось блеяние жертвенных баранов в загонах, мычание бычков, воркование голубей. Вероятно, мужчины громко переговаривались, обсуждали сделки, смеялись, пытались извлечь максимальную выгоду для себя, презрительно посматривали на бедных паломников, с которых нечего было взять.