По стране Литературии

Некоторое время Соболевский служил в Московском архиве министерства иностранных дел, но вскоре вышел в отставку и уехал за границу, где мог безбедно жить на доходы от своих имений. Он провел за рубежом, главным образом в Париже, свыше 20 лет, тесно общаясь с литературным миром Европы, был лично знаком с выдающимися писателями.

Вернувшись на родину лишь в 1852 году, он занялся библиографией и собиранием книжных редкостей; в его библиотеке было 25 тысяч книг. Но главное, что помогло ему войти в историю русской литературы,—это многочисленные эпиграммы и экспромты, которые он щедро рассыпал в гостиных и литературных кругах. «Неизвестный сочинитель всем известных эпиграмм» — так называет его поэтесса Е. Ростопчина.

Особенно доставалось от него бездарным литераторам. В 1854 году плодовитый, но более ничем не примечательный поэт и драматург Н. В. Сушков поместил в сборнике «Раут» свои воспоминания под названием: «Обоз потомству с книгами и рукописями». Соболевский тотчас же отозвался:

Идет обоз
С Парнаса,
Везет навоз
Пегаса.

Г. Н. Геннади, один из первых библиографов Пушкина, редактор двух собраний его сочинений, допустил в них немало ошибок, неточностей и пропусков. В своей эпиграмме Соболевский обращается к Пушкину:

О жертва бедная двух адовых исчадий!
Тебя убил Дантес и издает Геннади!

Язвительная эпиграмма посвящена чтению поэтессой Каролиной Павловой ее перевода «Лагеря Валленштейна» Шиллера в Обществе любителей российской словесности (1866):

Забыв о милой Каролине,
О прелести ее стихов,
Я убежал вчера in's Grune[6]
Послушать майских соловьев.
А бывшие в собранье лица
Единогласно говорят,
Что эдак воет лишь волчица,
Когда берут у ней волчат.

Переводы Шекспира, сделанные Н. X. Кетчером, отличались большими достоинствами, а их автор — склонностью к крепким напиткам. О нем Соболевский пишет:

Вот и он, любитель пира
И знаток шипучих вин.
Перепер он нам Шекспира
На язык родных осин.

В бытность Е. Ф. Канкрина министром финансов на Крюковом канале в Петербурге построили под его руководством мост, который рухнул при освящении. Это отражено в поэме Соболевского «Канкриниада»:

...Кто стране, скажите, отчей
Придал исполинский рост?
Кто построил, чудный зодчий,
Самопадающий мост?

Еще одна эпиграмма написана на некоего В. Д. Д.:

Случалось ли тебе пускать волчок по гладкому паркету?
Уж как шумит от пустоты!
Ни дать ни взять как ты,
Природой насмех пущенный по свету.

Талантливый, умный, блестяще образованный, С. А. Соболевский всю жизнь провел в литературных кругах, но, по свойственной настоящему русскому барину лени, ничего серьезного не написал, кроме нескольких статей в «Русском архиве», и вошел в литературу лишь как друг Пушкина и «неизвестный сочинитель всем известных эпиграмм». Эти эпиграммы и экспромты были собраны и изданы отдельной книгой в 1912 году.

КНЯЗЬЯ-РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ

Жизнь князя Петра Владимировича Долгорукова (1817—1868) сложилась необычно. Отпрыск одного из самых знатных и древних русских дворянских родов, представитель «золотой молодежи», близкий к царскому двору, предназначенный к блестящей карьере, он окончил свои дни на чужбине как политический эмигрант.

Все началось с того, что Долгоруков, занимаясь генеалогией, вздумал предать гласности более чем сомнительное происхождение целого ряда вельмож, вошедших в силу в течение XVIII века, потомки которых образовали «сливки» русского общества. В 1842 году князь выпустил в Париже на французском языке, под псевдонимом «граф Альмагро», брошюру «Заметки о знатных русских семьях», где приводились факты, компрометировавшие многих аристократов, чьи предки, люди низкого рода, выдвинулись лишь благодаря своей службе в качестве царских денщиков и брадобреев, за что их жаловали графскими и даже княжескими титулами.

О Меньшикове, например, говорилось: «Разносчик, торговавший пирогами, он стал камердинером Петра Первого, помещен был им в гвардию и вскоре возвысился до генеральского чина, хотя едва умел читать и писать».

О Екатерине I Долгоруков осмелился писать так:

«Она была дочерью бедного ливонского крестьянина, стала служанкой пастора, затем женой шведского драгуна. Попав в плен при взятии Мариенбурга русскими войсками, она сделалась наложницей генерала Бауэра, который отдал ее графу Шереметьеву, а тот — Меньшикову. Последний в свою очередь уступил любовницу Петру Первому, а тот возьми и женись на ней». Братья и племянники Екатерины стали графами Скавронскими.