По строкам лавандовых книг. Часть 1

К счастью пуля не задела кость, даже в полевых условиях рану обработать несложно. Идти приходится медленнее, а наш раненый соратник вместе с пулей получил автоматическое освобождение от взятия штаба противника. Северус отдал приказ поставить его на дальнюю оборону. С каждым километром, приближающим нас к цели, мои мысли гудят громче. Время идет, а я так и не придумала план действий на случай, если попаду в Ореон живой. В попытках остаться наедине с мыслями я плетусь в самом хвосте отряда, мне нужно побыть одной. Неожиданно Лея сбавляет ход, стараясь сровняться со мной. Неужели она устала?

– Мейсон, ― несмело пытается завести со мной разговор девушка, ― я хотела сказать… ну ты понимаешь… я про то как ты меня толкнула и… если бы…

Вот уж не думала, что женщина-воин будет так мямлить самое обычное «спасибо». Мне даже жаль её.

– Не за что, ― резко отрезаю я, избавляя её от пыток выдавить из себя элементарную благодарность.

– И ещё, я хотела сказать: первое убийство запомнится на всю жизнь, ― эти слова звучат куда более твердо и уверенно. ― Даже если это будет последний подонок, первая жертва будет преследовать тебя до самой смерти, но… ты должна помнить, что от того, кто первый нажмет на курок, зависит твоя жизнь. А от твоей жизни, солдат, ― она смотрит в глаза так, что кажется заглядывает в самую душу, ― зависит жизнь невинных гражданских.

Чтобы понять глубокий смысл, я прокручиваю в голове её слова ещё несколько раз. Лея не дожидается ответа и возвращается в строй. В меру необходимости Северус объявляет ещё один внеплановый привал. Мне нужно осмотреть рану Арбора, кровь не сворачивается, он слишком быстро обессиливает. Ребячество мускулистых парней, как рукой сняло после первой же засады, каждый ушел в свои мысли, наконец осознав где мы находимся. Перебирая содержимое сумки, разлаживая медикаменты и чистые бинты, слышу голос за спиной:

– Я могу присесть?

Тео указывает на пустое место под дубом. Я не хочу никаких собеседников, но разве можно отказать другу? Киваю в знак согласия.

– Почему ты это сделала?

– Сделала, что? ― уточняю я.

– Сохранила им жизнь.

– Я же сказала, я промахнулась, ― холодно отрезаю, изображая занятость, не хочу говорить об этом.

Тео ухмыляется, отрицательно покачивая головой, бегло оглядывается украдкой, убеждаясь, что нас никто не слышит и тянет меня за руку к себе. Потеряв равновесие, я плюхаюсь на сырую землю возле него.

– Ты можешь мне сказать правду, Лаванда, ― настойчиво продолжает склонять меня к беседе, ― поверь, я пойму. Все видели, что ты вытворяла на отборе, так что отговорки «промахнулась» звучат нелепо.

– Слушай, я рада, что мне удалось быть убедительной на отборе, но я живой человек, и то, что произошло, ничего больше, чем элементарная слабость. Надеюсь ты не будешь меня осуждать за это, ― раздраженно рычу в ответ.

Моя откровенность не убеждает Тео. Он требовательно заглядывает мне в глаза, в нём горит какой-то странный огонек надежды. Словно он ждет, что я скажу то, что он хочет услышать, но этот парень для меня сплошная загадка.

– Помнишь, я говорил, что у меня свои мотивы попасть в отряд?

– Да.

– Так вот, они никак не соответствуют планам армии Патриума.

Под кожей пробегает холодок. Сепаратист.

Сколько раз я читала объявления на столбах, об опасности, что ждет любого гражданского, если он попадет под влияние сепаратиста. Я провела немало времени размышляя над тем, кто такие эти самые сепаратисты: наёмные подстрекатели, или простые смертные, уставшие от войны? Тео с первого взгляда отличается от всех, возможно разгадка в том, что он засланный мятежник?

– Не понимаю, о чем ты… ― с опаской отвечаю я.

Он устало откидывается назад, опираясь на толстый ствол дерева, и тяжело вздыхает.