По струнам гитары

– Я работаю ассистентом одной известной группы, – говорю как можно медленнее, и тщательно взвешивая каждое слово.

– Какой? – заинтересовывается омёбный Григорий, впервые за ужин поворачиваясь ко мне.

– Бимор.

– Никогда не слышал. – Он поправляет очки.

– Это рок-группа. Они очень популярны среди молодёжи. Им пророчат большое будущее, сравнивая с Linkin Park… – останавливаюсь, ловя себя на мысли, что почему-то оправдываю парней: мне это не нравится. В этой комнате не найдётся ни одного человека, который бы оценил талант Гая и Вита.

– Linkin Park? – Брови Гриши выходят за пределы очочков. – Эту группу тоже не знаю.

С трудом удерживаю челюсть в прежнем положении, не давая ей шмякнуться на колени.

– Тогда что ты слушаешь?

– Я люблю классическую музыку. – И как я раньше не догадалась? Все признаки ведь налицо.

Уважаю композиторов: они наше достояние, но сыта по горло их музыкой. Когда из раза в раз слушаешь одно и то же, это надоедает. Я устала оглядываться назад. Устала жить в рамках, которые навязывают умершие монархи. Я хочу жить в своём времени, слушать что-то, чему меньше сотни лет и носить модные подранные джинсы.

– И как долго ты ещё собираешься работать? – продолжает допрос Анна Сафроновна.

Надуваю щёки, удивляясь резкости её вопроса.

– Совсем недолго! – Мама взмахивает руками, едва не задевая меня. – Ульяна прекрасно понимает, что скоро её положение изменится и обязанностей станет больше, поэтому никакой работы быть не может.

Чего? Какое ещё положение?

Я уставилась на маму широко распахнутыми глазами. Она поджала губы в ответ, призывая меня молчать. Отставляю вилку, силясь понять, что вообще тут делаю?

– А ты сама играешь на каком-нибудь музыкальном инструменте? – В ход идёт тяжёлая артиллерия – бабушка, Анастасия Макаровна. – Гриша у нас играет на фортепьяно. Он очень хорош.

Я открываю рот, но вместо моего голоса вновь звучит голос мамы:

– Это так чудесно. Надеюсь, не будет затруднительно, если я попрошу Григория сыграть нам чуть позже?

– Конечно, нет, – бабушка засияла, как бенгальская свеча.

– Ульяночка, – с каких это пор? – не ходила в музыкальную школу. – Удивительно, как легко маме удаётся лгать. Ходила я, только вот никакого толка не вышло. Хотя я особо и не старалась. – Она у нас больше любит литературу. Вся в дедушку.

Далее следует хихиканье, словно мама рассказала анекдот и сама не удержалась от смеха. Женская половина Морозовых присоединяется, отчего мне хочется прикрыть лицо рукой.

Дедушка всё своё свободное время проводил в библиотеке, наслаждаясь вовсе не книгами, а бренди в больших количествах. Не думаю, что для кого-то этот факт остался неизвестным. Дедушка много пил, и это не от большого счастья, что в конечном итоге свело его в могилу.

Мама виртуозно увела разговор в другое русло, оставив меня в покое. Но до конца ужина меня не покидало чувство, что я что-то упускаю. Какую-то маленькую, но значительную деталь. Меня окутывает паника, словно я на корабле посреди океана, откуда некуда деться. И этот корабль скоро пойдёт ко дну, неминуемо утащив меня за собой.

ГЛАВА 13

POV Ульяна

По музыкальной гостиной разносится мелодия вальса, временами запаздывающей, нередко спешащей. Мастерство Григория было явным преувеличением.

Я могу различить напряжение на его лице и тяжесть пальцев. Всё-таки работа с музыкантами оставляет следы.

Я примостилась в углу комнаты как можно ближе к выходу, чтобы рвануть на свободу сразу же, как бессмысленное мероприятие подойдёт к финальным титрам.

Мысли сами переносятся в комнатку поменьше, где музыка звучит гораздо громче. Как наяву я вижу черноволосого всклокоченного парня с гитарой в руках.

От усердия и многочасовых записей по лицу стекает пот, колечко в носу качается в такт с рваным дыханием. Татуированные руки покрыты испариной, но пальцы не дают сбоя. Они также виртуозно перебирают струны: от самых простых аккордов до требующих особой подготовки.

Мне не видно его глаз: они закрыты. И я точно могу сказать, что он не в этой комнате. Прямо сейчас он отправился в путешествие по волнам музыки своего сердца. В нём нет ничего обыденного, он не просто проигрывает ноты, он пропускает их через себя – именно это подкупает зрителей.

И меня.

Пусть я всё ещё готова разорвать его на кусочки за вчерашнее издевательское предложение, не могу не признать, что в своей стихии он прекрасен.

– Надо полагать, все стороны довольны?

Передо мной возникает бокал с шампанским и мужская рука, протягивающая его. Чтобы взглянуть в лицо говорящему, не нужно поднимать голову – рост зятя, годившегося мне в отцы, не больше моего. Он улыбается, отчего морщин вокруг глаз становится больше. С подозрением смотрю на бокал, в котором искрятся пузыри.

– Не беспокойся, – понимающе кивает Илья, – я больше не злюсь на тебя. Да и раньше моя обида была не настолько велика, чтобы пытаться тебя отравить.

Что-то сомневаюсь. Криво усмехаюсь, всё-таки принимая бокал. Под пристальным взглядом подношу шампанское к губам и едва заметно отпиваю, только смочив губы.