По струнам гитары

– Вова, – окликает он не менее шокированного водителя, – поехали отсюда.

Гай и Вили зеркально отображают нашу позу. Девушка так же напугана, как и я. А парень с тревогой оглядывается.

Снова замечаю шум. Вова сигналит, призвав толпу расступиться. Под страхом быть задавленными, они слушаются. Машина медленно двигается с места, слегка покачиваясь. Руки Вита продолжают удерживать меня.

ГЛАВА 22

POV Вит

– Ну, что там? – Вили привстала, заметив Гая. Он торопливо вошёл в кабинет, и лицо его не предвещало ничего хорошего. – Что сказал Леон? Что происходит?

По моей просьбе Вова привёз нас в бар «Либерти», где я когда-то выступал, а также работал барменом.

Я никому не говорил, но два года назад, почти сразу после моего ухода, у бара наступили тяжёлые времена. Я согласился на предложенную Шамилем, теперь уже совладельцем, долю, выкупил половину, ведь иначе бар закрылся бы, а я не мог этого допустить.

В моей жизни не так много людей, вещей и мест, которыми я дорожу. «Либерти» – одно из них.

Когда Гай ушёл из группы, меня словно поездом переехало, вновь напомнив, что рассчитывать я могу только на себя. Хоть я понимаю чувства друга и причины его действий, все же это был очередной удар, и я воспринял его как предательство.

Жизнь вновь показала острые зубы. Гараж перестал быть домом. Там я лишь глубже погружался в сраное одиночество, словно я всё ещё в детском доме, по-прежнему наблюдаю за миром через забор.

Тогда я набрёл на «Либерти». Шамиль не пытался стать мне другом, не лез в душу. Он просто позволил мне работать, выступать, а также ночевать в подсобке. И даже сейчас я могу укрыться здесь.

Рука в моей руке заметно напряглась. Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на принцессу, чью руку я не отпускаю вот уже час. Не знаю, зачем удерживаю её, но ей страшно, а мне от этого не по себе.

В груди запекло, когда я увидел её потемневшие от испуга глаза. Уже потом я сказал себе, что именно так и поступают парни в подобных ситуациях. Далеко ходить не надо, стоит только взглянуть на парочку напротив. Теперь всё выглядит правдоподобно.

Но правда в том, что первым делом я думал не о натуральности наших отношений, а о самой девушке.

Раздражённо клацаю зубами, но руку не отпускаю. Лицо Гая вытягивается. Ещё до того, как его рот открывается, становится понятно, что новости не радостные.

– Хреново всё, – подтверждает Гай мою догадку. – Это долбанный протест против твоих отношений с Улей. – Он кивает в мою сторону, словно мы не дотумкали, к кому он обращается. – Леон в бешенстве, но он ничего не может сделать. Толпу тяжело обуздать.

Принцесса резко втягивает воздух сквозь крепко сжатую челюсть.

– Это ужасно! – импульсивно реагирует Вили. – Какое они имеют право? Это ведь фанаты группы?

– Не группы, – уточняет Гай, размашисто плюхаясь рядом со своей девушкой, – а лично Вита Грома. Те дурынды, которые верят, что у них есть шанс заполучить рок-звезду.

Друг подмигивает, Вили закатывает глаза.

– То есть… – тихо заговорила принцесса. – Сейчас несколько тысяч девчонок вышли на протест из-за того, что их не устраиваю я в качестве твоей девушки? – Она уставилась на меня округлившимися глазами. Сердце сильнее стукнуло, когда я увидел плескающийся в них ужас. Её лицо, и без того всегда бледное, посерело. – Из-за этого они ненавидят меня настолько, что оккупировали мой дом?

– Типа того, – раздосадовано пыхтит друг. Вили вторит ему. Я же словно язык проглотил. Светло-голубые глаза вперились в меня, давая понять, от кого принцесса ждёт ответ.

Закусываю внутреннюю часть щеки, глупо потерявшись. Опускаю глаза ниже, по телу некстати расходится ток, затрагивающий нервные окончания. Принцесса обхватывает нижнюю губу ровными белыми зубками, я перестаю дышать.

Чёрт, как же не вовремя!

Но я уже ничего не могу с собой поделать. Мои руки словно вновь скользят по её телу. Всё ниже и ниже, вырисовывая круги. Готов поклясться, что наяву чувствую трепет от прикосновения к шелковистой коже. Её спина вытягивается, голова запрокидывается, соблазнительно устроившись на моём плече…

Я отчётливо помню, как не мог оторвать рот от неровно бьющейся жилки на её шее, прекрасно осознавая, что оставлю отметины.

Мне хотелось, чтобы остались следы, чтобы она видела их, чтобы все их видели и абсолютно точно знали, откуда они. Так и вышло. Но помутнение прошло, и я пожалел. Ведь тоже видел алые засосы – напоминание о моменте, когда я не смог устоять, и предупреждение, что стоит усерднее сдерживать себя.

– Вит! – Нервозный оклик встряхивает, заставляя очнуться. Все глаза теперь уставились на меня.

Как можно глубже вдыхаю, чтобы расслабить напряжённые мышцы, затем выдыхаю. Дежавю. Как в случае с гневными комментариями, от меня опять ждут действий.

– Что предлагаете мне сделать?

– Ты не можешь просто так это оставить! – Взрывной характер друга никогда не шёл ему на пользу. Я же всегда предпочитал просчитывать ходы.