По ступеням «Божьего трона»

На следующий день мы перешли в бассейн Желтой реки. Подъем на перевал Лянжа-сань от пикета довольно постепенен, спуск же с него очень крутой и идет бесчисленными зигзагами по краю скалистого оврага, поросшего довольно разнообразным кустарником и широколистными травами. Спустившись в долину речки Чан-ху (у тангутов – Карын), мы остановились, не доходя укрепления Чан-ху, на площадке, густо поросшей Potentilla (Comarum) Salessowi Steph.

Впоследствии я буду иметь случай подробнее говорить о речке Карын; здесь же замечу, что она стекает с водораздела Хун-ё-цзы и в верхнем своем течении орошает превосходные пастбищные места, лежащие между Сининским хребтом и горами, обрывающимися в долину Желтой реки. Близ укрепления Чан-ху она принимает в себя ручей, сбегающий с перевала Лянжа-сань, и, остановленная в своем течении на восток-юго-восток высокими гранитными скалами, поворачивает на юг, в каком направлении и добегает до Хуан-хэ.

В окрестностях Чун-ху можно встретить скалы и осыпи, луг, зону кустарников, наконец, даже полынную степь. Вообще южные склоны водораздела Хуан-хэ и Сининской реки в отношении растительности мало в чем отличаются от северных. Однако здесь растет еще в обилии лес, в котором преобладающей породой является тянь-шаньская ель (Abies Schrenkiana). В ближайших окрестностях Чан-ху никаких деревьев, кроме ивы и тополя, мы, впрочем, не видели; зато кустарник рос повсюду в обилии. Им здесь одеты не только все северные склоны утесов, но и западные их склоны, а также ложбины, защищенные от солнца высокими гранитными скалами. Полынная степь занимает в этих горах их южные склоны и характеризуется преобладанием Papilionaceae.

Луг, испещренный множеством цветов, среди коих теперь преобладала Gentiana aristata Fisch., одевает главным образом пади; кое-где он сливается с кипцовою степью вышеописанного типа. Главная масса бабочек принадлежала здесь роду Argynnis (pales sifanica Gr.-Gr., eugenia rhea Gr.-Gr., clara Blanch., gong eva Gr.-Gr., adippe xipe Gr.-Gr. и aglaja L.); многочисленна была также Oeneis pumilus var. lama Alph.; попадались Colias sifanica Gr.-Gr. и Saiyrus bianor Gr.-Gr., но самым интересным видом этих мест был, без сомнения, Parnassius imperator var. musageta Gr.-Gr. – огромная бабочка, державшаяся исключительно на каменных осыпях.

Из птиц довольно обыкновенна, как нам говорили, в лесах, южнее Чан-ху, Crossoptilon auritum Pall.; брат ездил за ними, но, к сожалению, безуспешно. А затем мы здесь встретили: Carine bactriana Hutt., Bucanetes mongolicus Swinh., Carpodacus erytbrinus Pall., C. pulcherrimus Hodgs., Urocynchramus pylzowi Przew., Parus superciliosus Przew., Pratincola maura var. przewalskii Plsk., Ruticilla frontalis Vig., Cuculus canorus L. h Phasianus strauchi Przew. Из млекопитающих мы нашли здесь только полевку – Microtus mandarinus M. Edw.

1 июля мы выступили в Гуй-дэ-тин. Дорога сюда идет вниз по р. Карыну, которая протекает первые километры в довольно узкой долине, обставленной с востока гранитными утесами значительной высоты; там, где долина расширяется, выступает кремнистый сланец, а затем его сменяют пестрые (голубые, темно-бурые и красные) кремнистые глины, имеющие слабое падение на северо-запад, и, наконец, огромные конгломератные толщи, которые и упираются в Желтую реку крутыми откосами.

Долина Карына довольно густо населена – частью китайцами, частью оседлыми тангутами. Китайцев мы нашли в деревне Таму, лежащей в четырех километрах ниже Чан-ху, на абсолютной высоте, равной примерно 9500 футам (2895 и); тангутов же, или, по-местному, туфаней, – во всех последующих селениях, а именно – в Карыне (Ганроня), Гачжа и Нгачжа. Близ селения Карына долина расширяется, и скалы сменяются рыхлыми породами, преимущественно красными песчанистыми глинами, изрезанными оврагами и суходолами, нередко совсем бесплодными. Здесь, против пикета Аями, ответвляется от карунской дороги торная тропа на восток, которая и выводит в долину речки Чун-чжа.

От Чан-ху до Гуй-дэ-тина считается сто ли, до селения Ашгун, на р. Хуан-хэ, – около семидесяти, но вот уже шесть часов мы в дороге, а желанной реки все еще нет. Красивая долина Чан-ху с ее поселками и полями давно уже осталась у нас позади, и теперь мы бредем ущельем среди то красноватых, то бурых, то голубовато-серых кремнистых глин, образующих здесь почти вертикальные стены. Июльское солнце накалило и почву и воздух, и восходящие струи последнего до боли успели уже обжечь нам руки и шею. Щуришься, чтобы избавить глаза от массы отраженного света, и открываешь их только ради того, чтобы взглянуть вперед на дорогу. Но нет… По-прежнему впереди расстилается все та же, местами потрескавшаяся, местами плотно слежавшаяся, сероватая или красноватая глина с разбросанными на ней кое-где зелеными кустиками стелющихся на земле Peganum harmala и колючей Nitraria Schoberi. Тоскливо… Длинная вереница всадников и завьюченных лошадей медленно и почти беззвучно ползет по тропинке, и так и кажется – вот-вот она остановится с тем, чтобы тут же заснуть.