По ступеням обугленным

Гермиона уцепилась за Леру, как за спасательный круг, соглашаясь принять Гарри, который стал Сергеем, в свой круг, но пока никого больше. Девушки сидели и разговаривали, Лера трансфигурировала для Гермионы одежду, чтобы та не чувствовала себя настолько некомфортно. Они беседовали о прошлом и будущем, когда из-за закрытых дверей до Леры донесся родной голос. Девушка была уверена, что не может слышать голос мужа, что она его скорее даже чувствовала, чем слышала.

— Пойдем? — спросила Лера свою названную сестру.

— Пойдем, — согласилась Гермиона.

Дверь открылась, девушки увидели рассевшихся кружком перед небольшим столиком, на котором стояла бутылка и стаканы, военных. Они сидели и слушали завладевшего гитарой Сергея, который, полузакрыв глаза, пел «Я вернусь». Эта песня была пронзительной и такой настоящей, что у мужчин на глазах появлялись слезы, а девушки сами не ощутили, как синхронно заплакали. «Только помни, люби и жди»[13] — это были не просто слова, это была заповедь, слова, резанувшие по сердцу. И обещание, буквально клятва: «Я вернусь, потому что ты ждёшь меня».[13]

— Сереженька! — рванулась к мужу Лера, не в силах выдержать накал этой песни, ведь она помнила, как ждала его. — Родной мой!

— Ну что ты, родная, — отставив гитару, обнял девушку Сергей. — Все хорошо же, скоро домой поедем, все закончилось.

Но Лера никак не могла унять слез, переглядывались с пониманием местные «мышки», да смотрела большими глазами на это Гермиона, не представлявшая себе, что бывает — вот так. А потом Лера почти силой подтащила к себе Гермиону, представив всем свою сестру. Гермиона села в углу и слушала, как поют солдаты. Они пели и местные, незнакомые песни, но такие же пронзительные до боли, пели и принесенные с собой оттуда. Включилась и Лера, начала подпевать Гермиона. А люди в форме и без пили водку и пели свои песни.

Гермиону как-то неожиданно начал отпускать страх. Она понимала, что не боится только пока Лера рядом, но это уже было важно… А Лера — сестра… Гермиона покатала это слово на языке и кивнула сама себе. Когда-то кудрявая девушка, конечно, еще не осознала ни смерти родителей, ни всего того, что с ней произошло, ни даже чудесного спасения. Это все еще будет…

— Ну что, соловьи, — в комнату тихо вошел Петр Всеволодович. — Готовьтесь, ваш транспорт будет послезавтра.

— Ура! — хором выкрикнули все присутствующие, даже Гермиона присоединилась к общей радости.

— Раздача слонов будет уже дома, — улыбнулся мужчина. — Господа офицеры, экипируйте своих коллег и членов их семей, а то на лодке будет очень странно смотреться британский лесной камуфляж.

— Слушаюсь, господин куратор, — лениво произнес, не вставая, Мух. — И оденем, и обуем…

— Там у меня винтовка, — вспомнил Сергей. — А вот пулемет я не достал, интендант божился, что только зенитки остались, а куда я в лес с зениткой?

— Наш человек! — рассмеялись военные. — А ты спрашивал, «что с нами будет». Империя такими кадрами не разбрасывается.

* * *

Сборы были недолгими, молодым людям собирать было нечего, а военные все свое носили с собой. С эвакуируемыми уходили и Док с Тралом, у которых закончилась «командировка»; им на замену атомная подводная лодка везла целых две группы, которые будут работать по расследованию случившегося с Грейнджерами и «по некоторым другим задачам».

Лодка с коротким названием «Витязь» прибывала на рассвете, и у отбывающих оставалось еще несколько часов тишины и покоя. Гермиона очень боялась оставаться одна, поэтому «постельные игры», как это назвал Сергей, пришлось отложить. Лера ухаживала за названой сестрой, вплоть до похода в душ, потому что девушку накрывало очень неожиданно. Неприятным сюрпризом в первую же ночь стал судорожный синдром, в чем-то похожий на эпилепсию, но без инструментов товарищ капитан ничего сказать не могла. Поэтому сейчас Гермиона лежала под одеялом со стороны Леры, пытаясь поспать, а Сергей, стараясь не потревожить девушку, целовал жену.

— Скоро в путь, да, Сереженька? — вздохнула Лера, ластясь к мужу. — С одной стороны, думаю, как там будет, а с другой, есть уверенность, что все нормально пройдет. Но там родители тушки, как они воспримут, что я другая? У меня никогда родителей не было…

— Все-таки, какой-то дар я тебе надефлорировал, — юноша улыбнулся, наглаживая девушку по упругостям, отчего та прижималась теснее. — Все будет хорошо, вот только нашли бы деятеля, что тебя украл, и будет.

— Немного даже страшно, — призналась Лера, наслаждаясь ласками. — Все-таки, это не та Россия…

— Та Россия еще неизвестно, как нас бы приняла, — со вздохом проговорил товарищ старший лейтенант. — Вот приедем, я подтвержу звездочки, ты диплом, и заживем…

— Обними меня покрепче, — попросила девушка, и в этот момент Гермиона тоненько завизжала во сне. Успокоив свою названую сестренку, Лера вздохнула. — Психиатр ей нужен хороший, чтобы от такой памяти избавил. Тоже проблема… Примут ли ее?

— Думаю, все проблемы решатся рано или поздно, — улыбнулся Сергей. — Нам скоро вставать уже, и уходить в ночь… Спасибо этому дому, пойдем к другому.