По субботам не стреляю

Войдя, я положила сумку на подзеркальник, зажгла свет в прихожей и сразу отправилась на кухню, где, по Люськиным словам, должна была стоять специальная лейка. Она действительно стояла под раковиной, рядом с мусорным ведром. Я наполнила ее водой и пошла в комнату. Включив свет, я убедилась, что рисунка нет, и занялась поливкой. Растения, надо сказать, были замечательные, и было их очень много. Я приехала как раз вовремя: земля в горшках была совершенно сухая, цветы уже заметно поникли, еще пара дней – и от них бы ничего не осталось. Один длинный, витой росток оказался зажат между дверцами стенного шкафа. Я хотела открыть шкаф и высвободить его, но дверца не поддавалась.

«Заперт», – подумала я, машинально нажимая на ручку еще раз.

И тут меня прошиб холодный пот. При чем здесь – заперт?! Ручка не поддавалась, ручка' Она не поддавалась, потому что кто-то держал ее с той стороны. В какую-то долю секунды я успела вспомнить все истории об убийцах, которых тянет на место преступления, моему внутреннему взору представился хилый юноша с горящими глазами, топчущийся у квартиры Алены Ивановны, – надо было бежать, но ноги прилипли к полу...

В некоторых языках есть такая грамматическая форма: accusativus cum infinitivo, – к примеру, вместо «я вижу, как она танцует» говорится «я вижу ее танцевать». Такой вот accusativus приключился со мной. Я не то что заорала – а услышала себя орать, орать отчаянно, на одной ноте

Дверцы шкафа распахнулись, оттуда вышел пожилой человек с крупным носом и нависшими бровями и сказал:

– Тише, деточка. Я не убийца, а вы?

Глава 12

От неожиданности я умолкла, больше того, я, кажется, вовсе утратила дар речи. Он подождал некоторое время, глядя на меня вполне приветливо, а потом напомнил:

– Вы не ответили на мой вопрос, деточка

– Н-нет, н-не убийца, – заикаясь, пробормотала я и подумала, что звучу неубедительно.

– А кто вы?

– Я бывшая одноклассница Никиты, пришла сюда полить цветы. Меня просила его сестра, она оставила мне ключи, – отрапортовала я, не понимая, что со мной происходит и почему я покорно даю ему отчет и даже как будто оправдываюсь.

«Совершенно бредовая ситуация! – пронеслось у меня в голове. – Но, по крайней мере, не похоже, что он собирается меня убивать». Теперь была моя очередь спрашивать. Я собралась с духом и приступила:

– А вы кто?

– Меня зовут Беньямин Маркиш, – сказал он. – Я приехал из Израиля, чтобы договориться о гастролях Добрынина и прочих.

– A-а, так это вы... – я чуть было не сказала «еврей», но вовремя спохватилась, что, пожалуй, это будет неуместно.

– Что – я?

– Ничего... Никита говорил, что собирается с вами встречаться. А скажите, как вы вошли в квартиру?

– Ну, деточка, – он махнул рукой, – это же такие пустяки!

«Домушник! – подумала я. – Хотя нет, скорее агент МОССАДа. Бывший».

– Что же вы не захлопнули дверь?

– Здравствуйте! – искренне изумился он, и я решила, что русский у него, наверное, родной. Акцент, правда, был, но еле заметный. «Мог уехать лет в семнадцать», – подумала я.

– Вы что, деточка, до сих пор не поняли, что дверь здесь не захлопывается, а только запирается на ключ? Поэтому убийца и оставил ее открытой.

– Я как-то не задумывалась, – призналась я. – Теперь ясно...

– Еще вопросы? – осведомился он.

– А как же! – заявила я, совершенно осмелев. – Например, такой: зачем вы пришли сюда сегодня?

– Я расскажу вам... – сказал он, заметно помрачнев. – Расскажу, хотя этот рассказ – история моего позора. Присядем?

Мы сели на маленький диванчик.

– Я расскажу вам... – задумчиво повторил он. – А как вы думаете, почему я готов вам все рассказать?

– Н-не знаю... – растерянно пробормотала я. И в самом деле – почему? Запросто мог бы плюнуть и уйти. А то получается, как в плохом кино... Хотя нет, постойте... Кажется, не мог бы...

Он не дал мне додумать эту мысль до конца.

– Но деточка, – сказал он не без некоторого удовольствия, – это же, как говорится у вас в анекдотах: «Элементарно, Ватсон!» Если каждый из нас знает про себя, что он – не убийца, то нам обоим отсюда прямая дорога в органы – рассказывать друг про друга и про нашу интересную встречу. Для вас, деточка, это не трагедия. Вы в случае чего легко объясните свое присутствие в этом доме – у вас и ключ есть, и благословение хозяйки. А вот мне пришлось бы, прямо скажем, туговато. Так что я предпочитаю дать все необходимые объяснения вам прямо на месте – в надежде, что вы мне поверите и не пойдете по инстанциям. Понятно я объясняю, деточка?

– Понятно, понятно, – покивала я. – Чего ж тут не понять. Только вот почему вы думаете, что я вам поверю?

– Я не думаю, деточка, – серьезно ответил он. – Я не сказал: «Думаю». Я сказал, что у меня есть надежда. Вы согласны меня выслушать?

– Еще бы! – сказала я.