«По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны

По современным подсчетам, общие потери в финских войсках за время войны составили 67 тысяч человек, в том числе 26 662 — безвозвратно, 50 танков, 62 самолета, 500 орудий. Безвозвратные потери Красной Армии оцениваются в 131,5 тысячи человек. К этому следует добавить 188 671 раненого, контуженого и обожженного, 58 370 заболевших, 17 867 обмороженных. Было потеряно 653 танка (а вообще подбито и выведено из строя 3179), 406 самолетов и 422 орудия и миномета.

Тела павших бойцов и командиров поначалу не хоронили, а просто складывали в штабеля, что производило неизгладимое впечатление на пополнение. Потом «это дело упорядочили», подрывая толом мерзлую землю и заполняя ямы трупами до краев. Ни о каких выдачах тел семьям погибших не могло быть и речи. Основные работы по сбору останков погибших продолжались до самого лета и напоминали, скорее, санитарную обработку: обнаружив очередного «пропавшего без вести», его прикапывали на месте и иногда(!) наносили это место на карту. В результате весь Карельский перешеек стал одним гигантским кладбищем. Лишь в июне 1940 года по приказу наркома обороны была создана комиссия по уборке трупов и захоронению их в братских могилах во главе с корпусным комиссаром Мельниковым: «В результате проведенной комиссией работы было ликвидировано 2856 одиночных могил. Все трупы из них были перевезены в братские могилы и кладбища, и вместо большого количества случайных и одиночных могил было приведено в порядок 428 братских могил и кладбищ. Каждая могила обнесена оградой и силами частей сделаны памятники».

Маршал Маннергейм часть своих мемуаров посвятил «общим размышлениям» о ходе «Зимней войны»:

«Наиболее очевидной является огромная диспропорция между приложенными русскими усилиями и полученными результатами…

Русская военная наука, основанная на использовании техники, была негибкой, неумелой и расточительной. Там, где изменяющаяся ситуация требовала принятия быстрого решения, проявлялось потрясающее отсутствие творческого воображения. Типичные упущения состояли в том, что командиры не способны были довести до решающей развязки первоначальные успехи. Поэтому нашим войскам многократно удавалось как во время маневренных действий, так и в позиционных боях отрываться от противника и занимать новые позиции. Первоначально недостаточным было также взаимодействие между родами войск, но в этой области русские, извлекая уроки из практики, постепенно многому научились…

В царские времена артиллерия была элитным как в техническом, так и в тактическом отношении видом войск. Теперь, ввиду недостатков в обучении офицеров, ее уровень понизился. Вооружение в то же время шло в ногу с развитием техники: было неожиданно много скорострельных и современных орудий большой дальности огня, не было дефицита боеприпасов. Кроме имеющейся по штатному расписанию в пехотных частях артиллерии, каждая дивизия дополнительно снабжалась тяжелыми орудиями, а в случае необходимости поддержку могла оказать артиллерия Резерва Главного командования.

Прежде всего, в начале войны техника и тактика артиллерийской стрельбы были недостаточно развиты и взаимосвязаны, а также плохо скоординированы с действиями пехоты. В январе русские достигли значительного прогресса как в области тактики, так и меткости стрельбы. Имея преимущество в воздухе, они могли спокойно корректировать огонь с наблюдательных аэростатов и самолетов. Такое состояние русской артиллерии было основой для ведения боевых действий на перешейке, но оно не отвечало требованиям ведения маневренной войны».

В Советском Союзе уделили достаточно много внимания этой кампании. 26–28 марта 1940 года состоялось заседание Политбюро, на котором нарком К.Е. Ворошилов прочитал доклад «Уроки войны с Финляндией». Главнокомандующий вынужден был признать «недостаточно серьезное отношение военного ведомства ко всем мероприятиям, связанным с подготовкой войны с Финляндией. Предполагалось, что война с финнами будет скоротечна и, во всяком случае, не представит больших трудностей для нашей армии».