По тонкому льду

Если же у прибывающих женщин не было любовников, то приобрести их прямо на месте не составляло никакого труда. Как правило, в Лас-Вегас прилетала жена, проявляющая инициативу в вопросе о расторжении брака, она же и добивалась его расторжения по истечении указанного периода. Муж, конечно же, был слишком занят – он зарабатывал деньги на содержание «семьи».

Когда мы наконец уселись в так называемой гостиной, миссис Честер одарила меня неопределенной улыбкой.

– Итак, – сказала она, – что вам нужно?

– Признайтесь, вы тогда знали, что я к вам заявлюсь… – начал я.

Она несколько секунд размышляла над моими словами, потом молча кивнула.

– Вы знали, как меня зовут?

– Мне вас описали.

– Кто?

– Вам так важно это узнать?

– Да.

– Не думаю, что могу назвать имя этого человека.

– Тем хуже, – заметил я и после короткой паузы прибавил: – Для вас.

– Мне нет до этого дела, – уверенно парировала она. – Я вышла из игры.

– По-моему, вы немного запоздали с этим решением.

– Я так не думаю.

Я замолчал.

Миссис Честер, не выдержав долгой паузы, спросила:

– Что вы хотите узнать?

– Кто инспирировал эту сделку?

– Адвокат.

– Колтон Эссекс?

– Да.

– Какое вы имеете к нему отношение?

– Раньше не имела никакого.

– Но вы его знали прежде?

– Да.

– Откуда?

– Он был адвокатом противной стороны в одном из моих судебных разбирательств.

– Что это значит – противной стороны?

– Он выступал на стороне ответчика.

– Страховой компании?

– Страховой компании и владельца машины одновременно. Да.

– И чем дело кончилось?

– По одному иску была получена весьма незначительная сумма.

– Что это было за дело?

– Одно из моих обычных дел, – сказала она и, подумав, прибавила: – Я – профессиональная акробатка. То есть была ею, пока не состарилась. Я немного отяжелела, но форму сохранила. Мне ничего не стоит махнуть сумкой перед бампером автомобиля, отскочить в сторону, упасть на землю и перевернуться. Любой прохожий поклянется, что меня сбила машина.

– Даже если автомобиль не двигается?

– Я специализировалась на движущихся автомобилях, – с достоинством ответила она. – Работаю на перекрестках. Обычно я ставлю свою машину таким образом, чтобы она загораживала обзор. Примерно одна из десяти машин непременно выскакивает на полосу перехода. Я мгновенно оцениваю машину, естественно, отдавая предпочтение более дорогим маркам.

– Дальше?

– Дальше. Дальше у меня был один друг, находившийся поблизости, который звонил в пункт «Скорой помощи» прежде, чем кто-либо успевал оповестить полицию. «Скорая» приезжала быстро и увозила меня в больницу. Мой друг следил за тем, чтобы несчастный случай получил огласку. Он обычно указывал мой адрес, а полицейский приходил, чтобы снять показания. Если сбивший меня водитель останавливался и случай фиксировался как дорожно-транспортное происшествие, я, как правило, обращалась в страховую компанию и получала от нее вознаграждение. Если же водитель удирал, мы выслеживали его и выколачивали из него кучу денег, чтобы не доводить дело до суда. Такой человек оказывался замешан в серьезном преступлении, и поэтому с него можно было три шкуры драть. Всякий раз я использовала другое имя.

– И Колтону Эссексу все это было известно?

– Я же сказала вам, что он был адвокатом противной стороны. У него нюх на настоящих богачей, и, когда мы раскручивали это дело, мне не так уж много перепало. Он хороший адвокат.

– И что произошло в последний раз?

– В тот вечер Эссекс позвонил и сказал, что я должна быть на одном перекрестке через десять минут. Сказал, что мы можем заработать десять «штук» и половина из них – мои. Лучшего и пожелать нельзя.

– Он указал вам машину?

– Вы угадали. Он указал мне свой собственный автомобиль.

– Свой собственный? – воскликнул я.

– Совершенно верно. Он сказал, что посигналит мне фарами, когда приблизится к перекрестку. Мне нужно будет постараться, чтобы прохожие поверили в то, что он меня сбил, но предупредил, что не станет останавливаться и чтобы я ничего не предпринимала, пока он не подаст условный сигнал. Он хотел обеспечить себе путь для отхода.

– Проклятье! – тихо проговорил я.

– Разве это не забавно? – спросила она.

– И вы были на месте, и он подал вам сигнал фарами? – на всякий случай переспросил я.

– Ну, конечно. Он проехал через этот перекресток раз десять. Надо было убедиться, что все в порядке, и только потом включил передние фары. Я отработала номер, и он дал газу и скрылся. Свернул за угол, и все.

– А что с тем платьем, которое на вас было?

– Позже он приехал ко мне домой, взял плоскогубцы и вырвал клочок материи.

– Дальше?

– Дальше он приказал мне ждать. Сказал, что вскоре ко мне придет один человек, чтобы договориться. На третьи сутки он позвонил мне и предупредил, что этот человек очень умен, что он молод, хрупкого телосложения, но соображает быстро, и чтобы я ничего не выдумывала, а только поменьше болтала и разыгрывала из себя пострадавшую. Он еще прибавил, что вы сами можете разыграть кого угодно. В заключение он снова напомнил мне о десяти тысячах, пять из которых полагались мне.

– А другие пять?

– Я должна была передать их адвокату.

Я замолчал, переваривая услышанное.